Иерусалимская рапсодия Иосифа Златкина

На холсте «Цитадель Давида» Иосиф Златкин запечатлел крепость, когда-то защищавшую западный вход в Иерусалим, который по топографическим причинам был самой уязвимой точкой в обороне города. Эта крепость была изначально построена во II веке до н.э. Иродом Великим – рядом с ней находился его дворец, в котором, возможно, останавливался Понтий Пилат, и именно там, если согласиться с литературной реконструкцией Михаила Булгакова в «Мастере и Маргарите», он допрашивал Иисуса. П

Иудейское одиночество Владимира Кара

На картине «Еврейское одиночество» перед зрителем предстает мужчина средних лет, с курчавой бородой, перед ним – столик с фаршированной рыбой на тарелке и с вазой фруктов, а в руках – раскрытая книга. Взор его блуждает где-то вдали – он потерян и одинок. Возможно, вчитываясь в старинный фолиант, мужчина стремится ощутить связь с традицией своего народа, пытается ощутить причастность. На тарелке перед ним – национальная трапеза, но ему не с кем разделить ее, как некому и высказать то, что он находит в книге или то, что происходит в его сердце. Вокруг него – пустота, молчание древней речи своего народа. Да и сам он начинает казаться нездешним, эфемерным – его черты обозначены лишь летучими штрихами, его образ рождается из прозрачных минорных серо-коричневых и белесо-фиолетовых мазков.

«Плач о Сионе» Ивана Бунина

В 1922 г. «Агада» вышла вторым изданием в Берлине. К тому времени Бунин находился уже в эмиграции. Темы былых путевых очерков и стихотворения «Да исполнятся сроки» – темы гибели отчего дома, скорби, рассеяния – стали для него не только библейскими и «иудейскими», но и личными. Это содержание отчетливо прочитывается в миниатюре «Плач о Сионе», также основанной на библейских источниках (Плач Иеремии) и «Агаде» (главка «На развалинах Иерусалима»).

Иудейский сюрреализм Йосла Бергнера

Йосл Бергнер – наиболее последовательный израильский художник, неустанно воссоздающий мир еврейской общинной жизни в давно уже не существующей «черте оседлости». Это поистине удивительно хотя бы потому, что сам Йосл Бергнер в «черте оседлости» никогда не жил. Он родился в 1920 году в Вене, детство провел в Варшаве, где начал учиться живописи и рисунку. Его отец, уроженец Галиции поэт Захария Хоне Бергнер (1893–1976), писавший под псевдонимом Мелех Равич, был знаком и дружен с крупнейшими идишскими литераторами XX века, в том числе с И.Л. Перецем, И. Башевисом-Зингером и Перецем Маркишем. «Мой отец, видя подъем антисемитизма после прихода Гитлера к власти, осознавал, что добром все это не кончится, и искал решение – не только для нашей семьи, но и для всего еврейского народа, – рассказывал художник в ходе нашей встречи в его студии в марте 2016 года.

Фреска как мидраш

В 1932-1935 гг. во время раскопок эллинистического города Дура-Европос на Евфрате, в современной Сирии, М.И.Ростовцев раскопал хорошо сохранившуюся синагогу. Здание синагоги было построено в 244-245 годы, о чём свидетельствует найденная при раскопках надпись на арамейском языке. Высота здания около 7 метров, размеры главного зала 7,68 м X 13,35 м, вдоль стен зала располагались скамьи. В западной стене, обращённой к Иерусалиму, была обнаружена традиционная полукруглая ниша для хранения свитков Торы, перед нишей находилось возвышение.

«Врата Иерусалима» Петра Глузберга

Долгое время закрытыми были и Сионские ворота, построенные в 1541 году и соединяющие Армянский квартал Старого города с горой Сион. Как в иудейской, так и в христианской традициях гора Сион – духовный символ великой высоты. Кроме того, эти ворота еще называют «воротами Давида», так как именно рядом с этими воротами находится гробница, в которой, по преданию, похоронен легендарный царь Давид. На верхнем этаже того же самого здания, где располагается могила царя Давид, находится Сионская горница – помещение, где, как считается, была совершена Тайная вечеря. Сионские ворота связывают наиболее сакральные объекты Старого города между собой.

Орфей, Гелиос и Юпитер: языческие мотивы в еврейском религиозном искусстве

Первое знакомство с греческой и римской мифологией произошло у евреев еще в античности. Мишна свидетельствует, что палестинские евреи даже читали книги Гомера, которые, по мнению мудрецов, "не оскверняют руки". Поэтому неудивительно, что самые ранние свидетельства заимствования мифологических мотивов относятся уже к этой эпохе. [cm id='16569']По словам Иерусалимского Талмуда[/cm], во времена р. Йоханана (III век н.э.) на стенах синагог стали изображать человеческие фигуры, а во времена р. Абуна (IV век.) подобные изображения появились и на мозаичных полах. Современные археологические изыскания это подтвердили: на стенах и полах многих древних синагог, найденных в Земле Израиля, действительно можно увидеть мозаичные изображения на различные сюжеты.

Между Богом и землей: Иерусалим Дмитрия Плавинского

На полотне «Иерусалим в лунном свете» перед зрителем возникает образ древнего города. Панорама, охватывающая и тысячелетние стены, и зелень молодых оливковых рощ, и бесконечные городские крыши, и бескрайние дали небес, разворачивается перед зрителем, словно свиток Мертвого моря, и кажется настолько многомерной и объемной, что как будто расширяется за пределы полотна и при этом одновременно движется навстречу зрителю. Весь холст составлен из фрагментов, напоминающих каменную кладку древней крепости или храма; они испещрены надписями на священном языке иврит– слова и буквы проступают и сквозь снежно-белые выступы и зубцы стен, и сквозь теплую зелень деревьев.

Живописец иудейского мира Вениамин Клецель

Вениамин Михайлович Клецель – пожалуй, наиболее иудейски ориентированный из всех работающих ныне в столице еврейского государства художников... Тема иудаизма – религии, которая веками сплачивала еврейский народ, давала ему утешение в изгнании, благодаря которой он сумел, несмотря на все тяготы, сохранить свою культуру, язык, память и самосознание – является в последние четверть века центральной в творчестве Вениамина Клецеля. На полотнах художника значимое место занимают не только сцены молитв и ритуальных трапез, но и портреты людей, сохранивших верность вере своих предков.

КТО И ПОЧЕМУ ИЗОБРЕЛ ЕВРЕЙСКИЙ НОС  

Художественные образы евреев повлияли на представление и восприятие их христианами, что привело к переменам в отношении к евреям и «еврейской политике» христиан. В 1267 году произошел замечательный случай «жизни, подражающей искусству» – два церковных совета приказали евреям надевать остроконечные колпаки, «как поступали их предки».

КНИГИ ЕВРЕЙСКОЙ КРАСОТЫ

«Равнодушие» евреев к изобразительному искусству объясняли самим характером еврейской культуры – культуры логоцентрической, то есть устремленной к слову в противовес образу – и влиянию второй заповеди, библейского запрета на сотворение идолов-«кумиров» и реалистическое изображение живых существ. Сегодня нет нужды доказывать ошибочность таких представлений, хотя те или иные виды визуальных искусств (к примеру, станковая живопись) вплоть до периода эмансипации оставались вне еврейской культуры. Но есть и другая крайность: под «еврейским искусством» часто понимаются изображения хасидов в длиннополых кафтанах, пальм и верблюдов идеализированных пейзажей Святой Земли или скрипачей на крышах. Иными словами – нечто устаревшее, если не архаичное, и крайне безвкусное.

МОСТИК К ИСЧЕЗНУВШЕМУ МИРУ  

Если бы не Марк Шагал и его картины с раввинами и скрипачами, козами и влюбленными, летящими по небу над крышами и церковными куполами, Витебск так и остался бы мало кому известным провинциальным городом в Беларуси. Эта страна словно застыла в советском прошлом. Гигантский плакат над зданием, выходящим на громадную центральную площадь, напоминает жителям и гостям города о «бессмертном подвиге советского народа». Витебск безупречно чистый, люди с метлами регулярно подметают тротуары. Огромный Свято-Успенский кафедральный собор высится на холме над Западной Двиной. После Второй мировой большая часть Ви-тебска лежала в руинах; собор был, правда, взорван еще раньше, в середине тридцатых, а восстановлен лишь в нашем веке.