Еврейские профессии. Цадик (хасидский наставник)
До середины XVIII века еврейская элита состояла из знатоков Торы и богачей. С появлением хасидизма она пополнилась новой группой – лидерами и наставниками различных хасидских групп, которых называли цадик («праведник») или ребе («учитель»).
Первыми цадиками стали ученики основоположников хасидизма, Исраэля Бешта и его преемника Дов-Бера из Бердичева. Поселившись в каком-либо городе или местечке, такой харизматичный лидер собирал вокруг себя группу последователей, для которых становился учителем и наставником. Первое время подобные группы распадались со смертью лидера: стоило цадику умереть, как его последователи расходились кто куда в поисках других учителей. Со временем должность цадика стала наследственной: после смерти наставника его преемником становился сын, брат, зять или другой родственник.
Шамес Мендл вышел на пару минут, а когда вернулся, увидел, что ребе мертв. Мендл поднес к его ноздрям перышко. Оно не шевельнулось.
— Благословен Судия справедливый!.
А где [сын покойного ребе] Йойхенен? Где он? Йойхенен!.. Йойхенен!.. Хасиды разливают водку, кричат: «Слава нашему ребе!».
Вперед выступает шамес Мендл.
— Евреи, перед Богом свидетельствую, что ребе, благословенна его память, завещал свое место Йойхенену! — ревет он. — Я своими ушами слышал. Чтоб мне так же услышать рог Мессии!
Хасидские наставники были очень разными людьми: одни считались выдающимися знатоками Торы, другие имели репутацию чудотворцев. К одним приезжали за советом, к другим – за амулетом или благословением. В любом случае для хасидов слово ребе было законом и истиной в последней инстанции.
Поездка к цадику была важнейшим событием в жизни каждого хасида. Больше всего народу собиралось у ребе на праздники. Для многочисленных паломников около резиденции цадика строили специальные гостиницы и постоялые дворы, но места порой все равно не хватало, и хасиды ночевали в синагоге, у местных жителей или прямо на улице.
Некоторые цадики вели достаточно скромный образ жизни. Другие жили на широкую ногу, как, например, рабби Исраэль Фридман, известный как Ружинский (Рижинский) Ребе, поселившийся недалеко от Черновиц, в небольшом местечке Садигира. Писатель Эли Визель, выросший в Венгрии, где сохранилось немало воспоминаний о роскоши садигорского двора, писал:
Его элегантная одежда была сшита на заказ. С самого начала он страстно жаждал богатства и преклонялся перед красотой. Ему принадлежал дворец с музыкантами, слугами и конюшнями. Его синагога в Садигоре вмещала три тысячи верующих. Он никогда не выходил без свиты, состоявшей из сотни помощников, приближенных, поваров, кучеров, музыкантов. На Пасху гости ели с золотых тарелок». Аналогичные свидетельства мы находим во многих еврейских и нееврейских источниках. К примеру, некий христианин, побывавшего в те годы в Садигоре, вспоминал, что дом рабби Исроэла «имел вид княжеского жилища и выделялся роскошью обстановки», а сам цадик регулярно выезжал в великолепной карете с серебряными ручками дверец, на четырех рысаках, в сопровождении множества слуг и лакеев.
Другой цадик, рабби Мордехай (Мотл) Тверский (Чернобыльский ребе) построил в своей резиденции роскошный дом, и выезжал в великолепных экипажах. Другой цадик из той же семьи, Давид Тверский (Талнер ребе; 1808–82), окружил себя канторами и клезмерами, и принимал посетителей, сидя в серебряном кресле, на котором были выгравированы слова: «Давид, царь Израиля, жив и здравствует».
Время от времени хасидские наставники объезжали своих последователей. Приезд цадика неизменно становился событием:
С утра начиналось великое и томительное ожидание появления цадика. Все жители местечка толпятся по той улице, пo которой он должен приехать, впиваясь жадными глазами в даль, не мчится ли уже обратно верховой гонец, высланный навстречу гостю. Тут же, на улице, размещается и местечковая капелла со своими инструментами, готовая каждую минуту заиграть встречный «добрыдзень». Все волнуются, все ждут. И вот гонец летит обратно стрелой. Через несколько минут появляется вдали и колесница цадика, двигающаяся медленно среди приветствующих хасидов. Вдруг раздается бравый встречный гимн. Все отправляются вслед за каретой в назначенную для цадика и его свиты квартиру.
Свита, находящаяся неотлучно у персоны ребе, состоит из нескольких «габоим» и самых преданных ему хасидов, которым оказывается предпочтение во всех парадных выступлениях цадика. Все его дела проходят через их руки. …В синагоге страшная давка. Из всех синагог приходят сегодня молиться в нашу. Вот в дверях синагоги показывается ребе со своей свитой. Все рвутся навстречу пожать ему рук и вообще лицезреть его.
Иехиель Равребе, «Свадьба Макаровского цадика».
В глазах хасидов, святостью обладали не только личность, учение или благословения ребе, но даже его личные вещи. На хасидских застольях (тиш) собравшиеся наперегонки доедали объедки кушаний, оставленных цадиком – считалось, что они являются источником благословения и духовной силы.
— Ты куришь, — продолжает рабби, — глиняную трубку, как извозчик.
У Хаим-Боруха выпала трубка изо рта.
— Скажу Соре-Ривке, — пролепетал он.
— Скажи, скажи! Пусть она тебе купит длинный чубук… Вот тебе мой праздничный для образца. Точно такой, чтоб был…
И рабби протягивает Хаим-Боруху свой чубук.
В этом чубуке и было все дело.
Не успел Хаим-Борух вернуться домой, как в местечке стало известно, что он везет с собой праздничный чубук рабби.
Только слез Хаим-Борух с телеги, сто человек уже просили у него одолжить им чубук на месяц, на неделю, на день, на час, на минуту, хотя бы на секунду…
Всякий был готов его озолотить.
А у Хаим-Боруха один ответ:
— Не знаю… Спросите Соре-Ривку!
Сам бог внушил ему эти слова.
У Соре-Ривки отлично поставлено дело…
Восемнадцать грошей за затяжку! Восемнадцать грошей, не меньше!
И чубук помогает.
Ицхок-Лейбуш Перец, Чубук рабби
В числе последователей цадика нередко оказывались не только евреи, но и неевреи, в том числе и знатные. К примеру, у упомянутого Ружинского Ребе регулярно бывал фельдмаршал князь Витгенштейн, который даже хотел подарить цадику дворец в одном из своих местечек.
У цадиков было немало противников, как из числа традиционной религиозной элиты, так и среди просвещенных евреев, считавших хасидских наставников обманщиками и шарлатанами, а их учение мракобесием. Тем не менее, у них оставалось немало поклонников и последователей.
В XX веке, с началом массовой политики, многие цадики, наряду с главами ведущих йешив, вошли в руководство партии «Агудат Исраэль», самого влиятельного политического объединения ультра-ортодоксального еврейства.