Да будет свет
Шестого марта исполняется 120 лет со дня рождения Авраама Шленского (1900, местечко Крюково близ Кременчуга, – 1973, Тель-Авив) – известного израильского поэта, переводчика и литературного деятеля, издателя еженедельник Союза ивритских писателей Израиля «Ктувим». Среди переводов Шленского: поэмы «Двенадцать» и «Скифы» Блока, «Борис Годунов», «Евгений Онегин» «Маленькие трагедии» Пушкина, «Поднятая целина» и «Тихий Дон» Шолохова, рассказы Бабеля, пьесы Гоголя, Чехова, Горького и А. Островского, а так же произведения многих других русских поэтов и писателей. Шленский так же переводил с идиш, а так же мировую классику: а также мировую классику: «Гамлета» и «Короля Лира» Шекспира и «Тиля Уленшпигеля» де Костера.
Предлагаем читателям переводы нескольких стихотворений Шленского.
Авраам Шленский, 1936
День и ночь
Плоть внимает Дню,
кровью же властвует Ночь.
Этот разлад, словно бездну,
— не превозмочь.
Не избавиться крови от цели своей,
не помогут ни боги, ни гномы.
День — квадрат с парой глаз. Ночь — иная совсем,
и взирает на мир по-иному.
Перевод Р. Баумволь
Утренняя молитва
Смиренный, я очи подъемлю горе.
Застывшие думы травы и дерев.
Отец наш, вот я пред Тобою…
В лесу, осиянном любовью.
Отец наш, вот я! При восходе зари
Ты мужеской силой меня одари,
вспень кровь мне и гордости брызни —
Ты, жажду дарующий к жизни.
И Твой это сок —
в небо бьющий побег.
А страсти поток —
В полноводии рек.
Молчать я не мог —
Человек!
Человек, зарю эту благословивший.
Перевод М. Генделева
Субботние звезды
Высок, спокоен свет субботних звезд.
А ты грустишь…
Печаль твоя — сегодня святотатство.
Как если бы ты свечи погасил,
зажженные рукою матери.
Молчания ты дал обет.
Но ведь молчание — настой из всех речей,
как мед — душа бесчисленных цветов.
И как пейзаж, где речка, лес и взгорье,
в отдельности и вместе между тем,
живут не споря.
Так будь и ты в ладу со временем своим.
Иди спокойно, как течет поток,
вмещаясь в берега и изливаясь в море.
На берегу — там дети лепят, строят
из влажного песка.
Там раковина — ей не нужно слов —
тебе нашепчет на ухо все тайны
прибоя и отлива.
Высок, спокоен свет субботних звезд.
Перевод Р. Баумволь
Гильбоа
Гильбоа — в этом слове тайна и намек
и благодать — голубкою влюбленной,
и запах тропок, и Великий Бог
из повестей о верности Сиону.
Но это — и земли кусок. И сорняки
на ржавых склонах. И шакала стоны.
И горные стада виденью столь близки,
что приносимый в жертву видит: вот ягненок.
И если сын твой в жертвенном дыму
увидит лунный серп, над горлом занесенный,
знай, мама, что и вправду радостно ему,
он, отрок, верит — быть ему спасенным.
Перевод В. Глозмана
Да будет свет
Эта синь — вся нагая, за пологом мглы —
так желанна, что сердце сжимает тисками.
И взлохмаченный ветер акаций стволы
исступленно, как женские ноги, ласкает.
Уже ветви иссохли, иссохли листы,
пожелтели, пожухли, на землю слетели.
И, ослепнув от силы, от злой доброты,
просит зной у деревьев прохлады и тени.
Звери немы — как будто и жизни в них нет;
камень дышит — совсем как живой, как растенье.
Словно только сегодня
— Да будет
свет! —
Бог изрек и исполнил свое повеленье.
Перевод Л. Цивьяна
Каин, где ты?
Покойны в полях копны сжатого хлеба.
И день — как набухшая соком лоза.
День, ставший убийцей, багровый от гнева,
качается в мертвых овечьих глазах.
И ночь настает.
И всю ночь до рассвета
скорбная пашня зовет и кричит:
“Каин, о где ты? Каин, о где ты?!”
Но Каин молчит.
Перевод Л. Цивьяна
Тувал-Каин
Умелы движения умной руки.
Замысел зодчего. Точность отвеса.
Молчат жернова у иссохшей реки,
коровы ревут возле голого леса.
Гибнет прекрасное. Содрана с поля
теплая шкура колосьев и трав.
Кроны деревьев трепещут от боли,
прикосновенье железа познав.
Город земле наступает на грудь —
из мертвого камня тяжелые стены.
“Покорись Тувал-Каину и позабудь
извечный язык зверья и растений!”
Перевод Л. Цивьяна
Землепашец
За плугом — верблюд, и железный клин
терзает земли пересохшие плиты.
Никогда еще мир не был так един,
и вечность в единственном миге отлита.
То признак убийства. Железа тиски.
То Каин убийств сечет первобытную небыль.
Никогда еще так не бывали близки
человек,
верблюд
и небо.
Перевод А. Пэнна