Царь на таможне

В Вавилонском Талмуде (Сука, 30а) приводится следующая басня рабби Йоханана бен Закая:

Что означает сказанное “Ибо я – Господь, любим мною суд; грабеж же неправедный – ненавистен” (Йешайаѓу 61:8)? Чему можно это уподобить? – царю смертному, проезжавшему мимо сборщиков податей. Сказал [царь] слугам своим: заплатите подать сборщикам податей. Сказали ему слуги: “Царь и господин наш, ведь все подати взимаются для тебя!”. Отвечал им [царь]: “[Пусть] научится от меня всякий проходящий не избегать податей, [но уплачивать их]”.  Подобно этому и Пресвятой, Благословен Он, рек: “Ибо я – Господь, любим мною суд; грабеж же неправедный – ненавистен”: [пусть] научатся от меня сыновья мои отдаляться от грабежа

Не считая того, что идея, на неподготовленный взгляд, выглядит этаким политическим европейским романтизмом эпохи этак после французских энциклопедистов,  все здесь очень демократичненько: царь должен платить подати.

Однако в Ялкут Шимони приводится несколько другой вариант этой истории – в гораздо более реалистичном виде. Эта басня является явным ответом на процитированную басню рабби  Йоханана. Кроме того, она имеет непосредственное отношение к  нынешнему недельному разделу – рассказу о том, как Моше и Аарон предстали перед фараоном:

А затем пришли Моше и Аарон к фараону и сказали: так сказал Господь, Б-г Израиля: отпусти народ Мой, чтоб он совершил Мне праздник в пустыне. И сказал фараон: кто Господь, чтоб я послушал голоса Его и отпустил Израилья? Я не знаю Господа и Израиль не отпущу. 

Шмот, 5:1-2

Вот эта басня. В квадратных скобках принципиальные добавления , сделанные в мидраше Шохер тов:

Как-то Лев, Волк и Лис плыли на корабле, и подплыли к таможенному пункту. Взошел на корабль таможник Осел и потребовал заплатить таможенный сбор. Лис возмутился: это царская свита. Как это с нас брать сбор!
[– С царя беру – в его казначейство кладу, – отвечал Осел.]
Лев позвал Волка, и тот загрыз Осла. Потом царя позвал Лиса и велел аккуратно расчленить этого осла, Лис, когда дошел до ослиного сердца, [увидел, какое оно большое и прекрасное,] и съел.
А тут Лев, царь зверей, повелел сложить члены осла вместе. Когда Лев дошел в осмотре до сердца, он спросил: где же сердце, этого дурака?
– Не было у него никакого сердца, – отвечал Лис. Если бы у него было сердце, он бы не посмел требовать сбор у царя.
И тоже самое касательно фараона. [И понимающему достаточно.] Если бы у него было сердце, он не потребовал бы от Царя царей: «Дай мне подарки».

В этой басне все прекрасно. Во-первых, то, что у осла было «прекрасное большое сердце». Учтем, что басня еврейская, а значит, у осла были прекрасные, великие мысли (а не чувства, будь басня европейской) – в данном случае ослиные мысли об идеальных государственных порядках. Не менее прекрасно, что в финале, по провозглашенному мнению государственного мужа Лиса, полностью принятому царем зверей Львом, у Осла сердца вовсе не было.  То есть осел  – тварь безмозглая, не понимающая правильного государственного устройства.

Во-вторых, Лис в этой истории всем прекрасен. И тем, что он заступился за честь царя, и тем, что он поживился с этой истории, прикрывшись высокой идеологией.

В-третьих, уже к явно маймонидовому проходу о свободе выбора: мораль басни увязана с мидрашем перед тем. Там фараон говорит Моше: «Не знаю никакого Всевышнего, он мне ни разу не посылал ни посланий, ни даров».

Очевидно, что басня является своеобразным комментарием к словам  Торы: “А Я ожесточу сердце его, и он не отпустит народа” (Шмот, 4:18).  Мидраш говорит, что это «отягощение сердца» не есть отнятие у фараона свободы выбора, потому что у него и без того «сердца не было» –  потому что он осел. Ибо у фараона всегда были дурацкие представления об устройстве мира. Съешь ты то сердце или не съешь – все равно осел.

Меир Левинов

Первая публикация – в блоге автора.

Меир Левинов – известный исследователь, переводчик и популяризатор иудаизма, автор книги Еврейская чертовщина (Москва, Мосты культуры, 2007).