Aлия до первой алии

В израильских учебниках истории много и подробно рассказывается о т.н. «первой алие» — евреях из Российской империи, приехавших в Палестину после погромов 1881 года и, во многом, заложивших основу нового ишува. Однако далеко не все знают, что незадолго до первых российских репатриантов в святую землю прибыла еще одна достаточно многочисленная еврейская группа — несколько сот семей из Йемена.

Как и в случае с «русскими» евреями, бежавшими от погромов, одной из причин массового исхода йеменцев стало ухудшение ситуации на родине: в Йемене началась эпидемия, унесшая жизни многих евреев. Вместе с тем, во второй половине XIX века среди йеменских евреев были сильны мессианские настроения. Так, в 1861–64 годах там объявился лжемессия Иегуда бен Шалом по прозвищу Шукр Кухайл (1840?–1864). После того, как он был убит, в 1868 году объявляется самозванец, назвавшийся воскресшим Шукром. Он женился на вдове лжемессии, и начал рассылать воззвания общинам Йемена, Египта и Палестины.

На фоне этих бедствий и мессианских экспектаций кто-то обратил внимание на библейский стих «Подумал я: влез бы я на пальму, ухватился бы за ветви ее; и груди твои были бы вместо кистей винограда, и запах от ноздрей твоих, как от яблок» (Шир га-Ширим, 7:9). Слово яале — того же корня, что и слово алия («восхождение») — так в еврейской традиции испокон веков называли переселение из диаспоры в Землю Израиля. А если переставить буквы в слове «на-пальму» (бе-тамар), то получится ТаРМаБ (תרמ”ב) — 5642 (1881-82) год от сотворения мира. Из этого был сделан вывод, что именно в 5642 году нужно непременно взойти в Землю Израиля.

Тогдашняя палестинская еврейская община (Ишув) состояла и новоприбывших и старожилов. Хотя большинство евреев проживало в т.н. святых городах: Иерусалиме, Хевроне, Цфате и Тверии, именно в это время создаются первые сельскохозяйственные еврейские поселения: Петах-Тиква, Рош-Пина…

Иммигранты из Йемена были традиционными, глубоко религиозными евреями, грезившими о Сионе. До святой земли они добирались долго, через Египет и даже Индию. В результате даже те, кто покинул Йемен, имея при себе достаточные средства, по большей части оказались в Палестине с пустыми руками.

Йеменские репатрианты мечтали поселиться в Иерусалиме. Однако тамошние евреи не слишком обрадовались появлению многочисленных семейств в странных одеждах — тем более, что своим укладом и религиозными традициями йеменские евреи значительно отличались не только от ашкеназов, но и от сефардов. Дошло до того, что некоторые иерусалимцы даже усомнились, действительно ли эти странные люди являются евреями! (Знакомая картина, не правда ли?)

Это было не только оскорбительно, но и весьма печально отразилось на судьбе новоприбывших. Большинство еврейских старожилов святой земли жили на халуку — деньги, собираемые для них в диаспоре. Распределение этой помощи происходило через систему колелей (землячеств). Не принадлежа ни к одному из существующих землячеств, йеменские евреи не могли рассчитывать на денежную помощь. По той же причине они не могли поселиться внутри стен Старого Города.

Несмотря на не слишком ласковый прием, йеменские евреи не отказались от мечты о Сионе, и решили поселиться под стенами Иерусалима. На первых порах некоторые из них даже спали под открытым небом или в пещерах.

В отличие от живших на пожертвования иерусалимских старожилов, йеменские евреи привыкли зарабатывать на жизнь своими руками. Поэтому многие новоприбывшие сразу же отправились искать работу у местных арабов, благо с языком проблем не было. Йеменцы не гнушались даже самым тяжелым физическим трудом: мостили дороги, обтесывали камни, месили глину, переносили грузы. Среди репатриантов постарше оказалось немало умелых ремесленников: плотников, горшечников и т.д. Однако этих заработков на всех не хватало, да и жилищный вопрос нужно было решить как можно скорее.

Поэтому йеменские евреи не оставляли попыток присоединиться к существующим землячествам. Парадоксальным образом, на первых порах их согласились принять… ашкеназские землячества, хотя с говорившими на идиш выходцами из Восточной Европы у йеменцев в буквальном смысле не было общего языка. Позже их согласились принимать и сефарды, а со временем у йеменцев появились и собственные общинные структуры.

После того, как йеменским евреям не дали поселиться в Старом Городе, они решили обосноваться около городских стен. Неожиданно им на помощь пришел Исраэль-Дов Фрумкин (1850–1914), редактор ивритоязычной газеты Хавацелет и сторонник еврейского просвещения. В своей газете Фрумкин опубликовал ряд материалов о бедственном положении йеменцев, а самое главное — связался с филантропом Боазом Мизрахи, который согласился пожертвовать участок земли на склоне Масличной горы, около ручья Кедрон. Новый район назвали Шилоах — в честь знаменитого пруда Шилоах (Силоамская купель).

Близость к Стене Плача и Храмовой горе (четверть часа пешком), наличие воды и сельскохозяйственной земли — все это сделало Шилоах достаточно привлекательным для йеменских евреев. Более того, на первых порах им даже удалось установить дружеские отношения с соседями-арабами. Согласно воспоминаниям, последние даже выучили традиционные йеменские свадебные песни — поскольку регулярно бывали на еврейских свадьбах.

Еврейский квартал постепенно рос и ширился; в лучшие времена там проживало сто пятьдесят семейств. К сожалению, параллельно ухудшались еврейско-арабские отношения. Во время антиеврейских беспорядков 1929 года дорога в Шилоах стала небезопасной, в окрестностях имело место несколько инцидентов. Мухтар (староста) арабской деревни, Хаджи-Мухаммед Руслан, попытался остудить страсти и успокоить подстрекателей. Тем не менее, местные евреи не захотели рисковать, и, оставив свое имущество на попечение соседей-арабов, перебрались в Старый Город под защиту стен.

Когда порядок был восстановлен, йеменские евреи вернулись в свои дома. Однако нового витка насилия, начавшегося в 1936 году, квартал уже не выдержал, и в 1938 году последние йеменские евреи покинули Шилоах.

Марк Зайцев