Это – замена мне; прими это вместо меня
Рядом с мясными лавками было настоящее столпотворение женщин, покупавших живых петухов для обряда капорес.
Хаим Граде, Йешива
Несколько лет назад группа московских исследователей совершила поездку по местечкам Подолии, Галиции и Буковины, расспрашивая немногих оставшихся стариков, что они помнят о еврейских праздниках и других традициях. И когда речь заходила о Судном дне, информанты чаще всего вспоминали «обряд капорес (капарот в сефардском произношении): перед Судным днем было принято крутить над головами всех членов семьи живую курицу, на которую переходили все грехи. Над головой девочек крутили курицу, а над мальчиками крутили петуха». <1>
Рабби Шломо Ганцфрид (Кицур Шульхан Арух, 131:1) описывает этот обряд следующим образом:
В канун Йом-Кипура… берут петуха (не кастрированного) для мужчины, и курицу — для женщины, а для беременной женщины — петуха и курицу: петуха — на случай, если родится мальчик, а если родится девочка, то ей и ее матери хватит одной курицы1. И даже обычные люди могут взять вдвоем одну птицу для капарот. Выбирают именно белую птицу, поскольку сказано: «Если будут грехи ваши, как пурпур – станут белыми как снег».
Каждый берет курицу, взятую для Капарот, в правую руку, произносит стихи: «Сыны человеческие…» — и, вращая ее над головой, произносит: «Это – взамен меня…» три раза. Если человек делает капарот для другого, произносит: «Это – взамен тебя…». И нужно сначала сделать капарот для себя, а потом уже – для других.
Красочное описание этого обряда оставили многие еврейские мемуаристы, включая Шолом-Алейхема в его автобиографической повести «С ярмарки»:
Канун Судного дня у дедушки в Богуславе отличался двумя редкими церемониями, которые произвели на сирот особенно сильное впечатление. Первой церемонией был обряд “капорес” – в ночь перед кануном Судного дня; обряд “капорес” они совершали и дома, но здесь, в Богуславе, все было по-иному. Бабушка Гитл взяла дело в собственные руки. Она сама совершила обряд “капорес” с детьми своей дочери. Подозвав к постели всю ораву, она дала мальчикам по петуху, а девочкам по курице, открыла свой большой молитвенник и указала скрюченными пальцами нужную молитву. Старшие читали молитву сами, а младшие, девочки, повторяли за бабушкой слово в слово, громко, нараспев: “Сыны человеческие, сидящие во тьме и смертной тени, окованные скорбью и железом”…
Как и многие другие еврейские обычаи, обряд капарот зародился в раннем средневековье – первое упоминания о нем мы находим у Амрама Гаона, жившего в Вавилонии в IX веке. В некоторых общинах капарот делали не только на курицу, но и на других животных: те, кто побогаче, предпочитали барана – напоминание об агнце, которого Авраам принес в жертву вместо Ицхака на горе Мория. Однако со временем выбор остановился на курице, прежде всего в силу ее относительно дешевизны. Кроме того, петух по-арамейски гевер, что на иврите означает «мужчина». Поэтому эта птица показалась идеальной «заменой» кающегося грешника.
После обряда курицу резали. Во многих общинах ее отдавали бедным, однако существовали и другие обычаи. Полина Венгерова, к примеру, вспоминала, что холодной курятиной в Йом Кипур кормили тех, кто, по закону, не должен был поститься: «около полудня нас, детей, поили чаем и кормили завтраком (он же обед), состоявшим из капорес (холодной курятины) и белого хлеба».
Согласно Кицур Шульхан Аруху, «принято выбрасывать кишки, печень и почки зарезанной курицы на крышу или во двор, в такое место, откуда их могут забрать птицы, поскольку в эти дни стоит проявлять милосердие к Божьим созданиям, чтобы Бог, в Свою очередь, проявил милосердие к нам. Внутренности этих кур выбрасывают еще и потому, что птицы едят ворованное, поэтому внутренности, в которых осталось ворованное, выбрасывают, чтобы человек подумал о том, что следует отдалиться от воровства».
Некоторые исследователи, однако, предполагают, что изначально речь шла о магической практике – крыши и чердаки считались обиталищем нечистой силы, которую накануне Судного дня таким образом пытались умилостивить.
В XIX веке обряд капарот стал объектом жесточайшей критики и насмешек со стороны еврейских просвещенцев и реформистов, полагавших его варварством, дикостью и суеверием. В наши дни к ним присоединились борцы за права животных, считающие его неоправданно жестоким по отношению к курам. Однако гораздо интереснее, что еще в средние века капарот осуждали и пытались запретить многие авторитетные раввины, поскольку, в их глазах, обряд слишком уж отдавал магией и язычеством. Так, рабби Аарон бен Яаков га-Коэн из Нарбонны (XIVвек), писал:
Накануне Судного дня все евреи поступают так: берут петуха и относят его к старцу или благочестивому мужу, и тот несколько раз крутит его над головой человека, ищущего искупления, приговаривая: «Это – вместо такого-то»….Рамбан, благословенной памяти, запретил этот обычай как напоминающий языческий.
Другой известный раввин, рабби Шломо бет Адрет (1235 – 1310), утверждал:
И обнаружил я во многих городах, что многие придерживались следующего обычая: резать старую курицу в качестве искупления (“капара”) за новорожденного мальчика, отрубали курице голову и вешали при входе в дом. И, на мой взгляд, подобная практика есть ничто иное, как “пути эморейские”, и потому я запретил все подобные обряды в своей общине. И да смилостивятся над нами Небеса, чтобы не осталось ничего подобного в наших городах.
И, наконец, рабби Йосеф Каро (Шулхан Арух) объявил капарот «глупым обычаем» (минхаг штут), подлежащим искоренению. Осуждали эту практику и некоторые ашкеназские авторитеты (например, Виленский гаон). Некоторые раввины советовали крутить над головой не курицу, а деньги, а затем отдавать их на благотворительность.
Однако все усилия уничтожить этот обычай оказались тщетными. Народная религия восторжествовала, и капарот в «курино-петушином» варианте по-прежнему популярны во многих еврейских общинах, прежде всего среди ультра-ортодоксов.
Любавический ребе р. Менахем-Мендель Шнеерсон делает капарот.
С Шулхан Арухом же произошла следующая история. В первых восьми изданиях этого галахического свода (включая пять прижизненных) слова «глупый обычай» присутствуют. Однако начиная с Амстердамского издания 1708 года они исчезают! По словам р. Исраэля Зильберштейна, цензор в данном случае действовал «по воле Всевышнего», поскольку народ Израиля, де, проголосовал против р. Йосефа Каро, а евреи, если и не пророки, то сыны пророков». Помимо этого, р. Зильберштейн сослался на известного итальянского раввина р. Шмуэля Абуаба (1610-94), писавшего, что слова «глупый обычай» якобы были вставлены наборщиком – в высшей степени маловероятное утверждение, учитывая пять прижизненных изданий.<2>
В начале ХХ века обряд капарот регулярно изображали на еврейских открытках. <3> Большинство из них было выполнено в сусально-этнографическом духе, однако некоторые из них имели ярко выраженную политическую окраску. По понятным причинам – погромы, черта оседлости, процентная норма… – евреи не слишком любили последнего русского царя. Поэтому неудивительно, что после революции 1905-07 года, а затем после начала Мировой войны в Европе и Америке появляются многочисленные открытки и карикатуры с изображением евреев, совершающих обряд над петухом с головой Николая II. Трудно сказать, насколько эти открытки были популярны у тогдашних евреев. Однако их нынешние главные ценители, в большинстве своем, не имеют к евреям никакого отношения – это антисемиты-монархисты, видящие в этих картинках убедительное «доказательство» ритуального характера убийства царской семьи. (Полемизировать с этими гражданами мы, разумеется, не станем).
Согласно средневековому Махзору Витри, обряд капарот искупает грехи подобно библейскому козлу отпущения, «носившего в пустыню» все грехи народа Израиля. Тем не менее, даже самые последовательные сторонники традиционного обряда неизменно настаивали, что речь не идет о каком-то магическом обряде, и что верчение курицы само по себе ничего не искупает: «Человеку не следует думать, что эта курица — на самом деле его искупление; должен же он думать, что все, что делают с этой курицей, должно было бы произойти и с ним в наказание за его грехи; и пусть он страдает из-за своих грехов, а Святой, благословен Он, в милосердии Своем примет его раскаяние» (Кицур Шульхан Арух, 131:1).
На этой жизнеутверждающей ноте позволим себе поставить точку.