next perv

Йешуа из Назарета в контексте древнего иудаизма



На основании древнееврейской литературы можно с уверенностью сказать, что мир древних евреев был густо заселен целым сонмом сверхъестественных существ – ангелами, демонами, злыми духами, Сатаной (Велиалом, Мастемой, Малькирешей), различными небесными посредниками и избавителями – Малькицедеком, Принцем Света, и разнообразными Мессиями (одним из Мессий, например, был патриарх Енох)[1]. Все эти мифические существа играли разнообразные роли в не менее мифических разнородных сценариях событий “последних дней”, которые, по мнению авторов этих сценариев, были очень близки[2]. Именно в этом контексте мы попытаемся рассмотреть появление Йешуа из Назарета, его деятельность, и последующее возникновение фантастического мифа, или, точнее, мифов вокруг его образа[3]. В двух словах можно сказать, что ближайшие последователи Йешуа унаследовали весь этот обширный арсенал еврейской мифологи и пустили его в ход в целях интерпретации фигуры своего учителя и объяснения смысла его миссии и деятельности. Стоит отметить, что на данный момент многие исследователи задаются вопросом, почему из всех имеющихся в их распоряжении мифологических категорий, ученики Йешуа остановились на категории “Мессия”[4], в то время, когда среди древних евреев бытовало огромное количество не менее популярных титулов и почетных званий[5].

Основным источником для изучения жизнедеятельности Йешуа, так же как и того, как создавался основополагающий миф вокруг его образа, являются книги Нового Завета[6]. В этой статье мы сосредоточим внимание на «Четвероевангелии» –  Евангелиях от Марка (оно – самое раннее), от Матфея, от Луки, и от Иоанна[7]. Четвероевангелие (от греч. “εὐαγγέλιον”– “хорошая новость”) повествует о жизни, деятельности, смерти и воскресении Йешуа. Ученые до сих пор не пришли к согласию относительно жанра евангелий. На наш взгляд, наиболее привлекательным является предложение рассматривать их в качестве «аретологий», то есть, повествований о благих делах или подвигах бога или “божественного человека” – жанра, весьма распространенного в греко-римском мире[8]. Евангелия, конечно, не являются биографиями в современном смысле этого слова – они создают образ Йешуа с помощью всех цветов мифологической палитры иудаизма периода Второго Храма[9]. Воссоздание образа исторического Йешуа на основе Евангелий сталкивается с непреодолимыми методологическими проблемами, о чем свидетельствуют многочисленные исследования ученых, вот уже которое десятилетие занятых поиском исторического зерна в Евангелиях.

200px-Papyrus1

 Евангелие от Матфея. Папирус, 250 г

Евангелия от Марка[10], Матфея и Луки[11] схожи по форме и структуре, и содержат много общего материала[12]. Евангелие от Иоанна[13] сильно отличается от первых трех и по структуре, и по материалам, содержащимся в нем; оно считается наименее исторически достоверным и наиболее теологизированным. Принимая во внимание проблематичность этих источников как исторически достоверных, большинство критически настроенных исследователей полагают, что сегодня возможно установить лишь следующие общие пункты жизни и деятельности Йешуа[14]:

1. Он родился в еврейской семье в Галилее, где прожил большую часть своей жизни и где сформировал начальную группу своих учеников (“12 апостолов”).

2. Он прославился своими “чудесами” (исцеления, изгнание бесов и т. п.), в основном, в районе Галилеи. Эти “чудеса” являлись одной из основ его религиозного авторитета и учения, по крайней мере, в глазах его последователей.

3. Он восстановил против себя священников, управлявших иерусалимским Храмом, своим поведением в Храме. Это поведение в свою очередь послужило причиной его ареста и передачи римским властям, которые, в лице префекта Иудеи Понтия Пилата, приговорили его к распятию.

4. После его смерти, его ученики каким-то образом пришли к заключению, что он снова ожил (воскрес). Это послужило мощным катализатором к процессу мифологизации его образа, и его интерпретации с помощью разнообразных фантастических категорий, унаследованных его учениками-евреями из древнееврейской мысли, так же как и из богатой мифологии современного им греко-римского мира. Для авторов Евангелий он становится “сыном божьим”, “Мессией”, “вторым Моисеем”, “логосом”, “агнцем, берущем на себя грехи мира”, “небесным Господом”, “предвечной мудростью божьей”, а в других писаниях Нового Завета – “первосвященником по сану Мельхиседека” и даже апокалиптическим судьей, скачущем на небесном коне и поражающем язычников мечом уст своих. Все вышеупомянутые мифологические “кирпичи”, из которых начинает созидаться образ небесного спасителя, существовали в различных течениях древнего иудаизма задолго до этого[15].

Картина жизнедеятельности Йешуа легко вписывается в общий контекст жизни евреев I в. н. э. Из произведений Иосифа Флавия мы узнаем о многочисленных “чудотворцах”, формировавших вокруг себя группы последователей и изумлявших их различного рода чудесами и знамениями. Флавий, относившийся к ним с неприязнью и считавший, что они сыграли немалую роль в разжигании мессианских и эсхатологических настроений в канун Великого восстания, называл их “колдунами и обманщиками”[16]. По большей части, их участь была похожа на участь Йешуа – римские власти, распознав способность этих чудотворцев вызывать общественные беспорядки, беспощадно расправлялись с ними, зачастую при поддержке трезвомыслящего еврейского населения[17]. Из раввинистической литературы мы также узнаем о различных “хасидах и людях дела”, которые были известны своими незаурядными способностями “творить чудеса” – например, вызывать дождь, лечить больных и т.п. Часть историй, рассказываемых про этих хасидов (большинство которых к тому же происходило из Галилеи, а некоторые даже именовались “сынами божьими”) невероятно похожа на истории про чудеса, творимые Йешуа[18].

Вопрос, почему из всех них именно течение последователей Йешуа продолжило существовать после его смерти, и почему движение, им начатое, переросло в мировую религию, продолжает занимать уже не одно поколение исследователей. Еще до написания Евангелий образ Йешуа подвергся массивной мифологизации в творчестве Апостола Павла, который многими учеными считается главной фигурой в формировании облика раннехристианских общин и их мировоззрения. Но это – отдельная история.

 

Вы находитесь на старой версии сайта, которая больше не обновляется. Основные разделы и часть материалов переехали на dadada.live.