УЧЕНЫЙ И ЕГО ИСПОВЕДЬ

Сегодня, 15 марта, исполняется 160 лет со дня рождения Владимира Аароновича (Мордехай-Зеева) Хавкина (1860 -1930) – выдающегося врача-бактериолога, иммунолога и эпидемиолога,  которому человечество  обязано появлением действенных вакцин против чумы и холеры. На протяжение своей жизни доктор Хавкин деятельно участвовал в работе различных еврейских организаций, а в конце жизни вновь начал вести религиозный образ жизни.

В разгар эпидемии коронавируса нам особенно приятно вспомнить об этом выдающемся человеке и медике. Поэтому мы предлагаем читателям небольшой очерк о докторе Хавкине, вошедший в книгу Меира Ховава «Баалей тшува, портреты», выпущенной в 1991 году иерусалимским издательством АМАНА.

Доктор Хавкин

Точное место и дата рождения Хавкина неизвестны: один биограф называет Прилуки, другой – Бердянск; по одной версии он родился в 1878 г., по другой – в 1860 г. Отец Хавкина был учителем казенной еврейской, школы. Сын до семи лет ходил в хедер. Поэт Шауль Черниховский (по образованию врач, подружился с Хавкиным в Швейцарии, но много слышавший о нем еще в молодости в Одессе) рассказывал автору этих строк, что отец Хавкина был ярким сторонником ассимиляции и не дал сыну никакого еврейского воспитания – не приобщил его ни к Торе, ни к исполнению религиозных заповедей, не учил ивриту. Он отправил сына в русскую гимназию.

С ранних лет Хавкин отличался блестящими способностями, неимоверным трудолюбием, четкой направленностью интересов. Рассказывают, что однажды, когда он сидел за микроскопом, к нему ворвалась полиция, подозревавшая его в революционной деятельности. Хавкин не шевельнулся. “Ищите что хотите, – пробормотал он равнодушно, – только не мешайте мне работать”.

В Одесском университете он занимается естественными науками. Университетское руководство, стремясь открыть талантливому студенту дорогу к научной карьере, предлагает Хавкин у принять православие. Хавкин твердо отклоняет это предложение и уезжает в Пастеровский институт в Париже. Скоро он становится любимым учеником и помощником великого Мечникова. Главное направление работ Хавкина – защита человеческого организма от инфекционных болезней с помощью сывороток и вакцин. Именно Хавкин открыл сыворотку против холеры. Сыворотку он испробовал прежде всего на себе, затем на добровольцах – его ближайших друзьях и товарищах.

В Женеве, где он позднее учился и работал, Хавкин свел знакомство с Гилелем Яфэ, врачом и общественным деятелем, который, переселившись в 1891 г. в Эрец-Исраэль, прославился своей борьбой с малярией (в частности, он был инициатором осушения малярийных болот в районе Хадеры с помощью эвкалиптовых деревьев). Хавкина заинтересовали идеи палестинофильского движения, а затем идеи сионизма, однако предложения Герцеля – активно участвовать в работе Сионистской организации – он отклонил, боясь, что слишком увлечется общественной деятельностью и забросит науку. Хавкин знал себя: он мог заниматься лишь одним делом, отдаваясь ему целиком и стремясь достичь совершенства. Разбрасываться он не умел и не желал.

В 1892 г., когда в России свирепствовал голод, а за ним вспыхнула эпидемия холеры, Хавкин решил помочь и предложил свои услуги русскому правительству. Власти, однако, сочли, что лучше дать мужикам умереть от холеры, чем спасти им жизнь руками ученого еврея.

В 1893 г. эпидемия холеры разразилась в Индии и правительство Великобритании обратилось за помощью к Хавкину. Задача, сама по себе чрезвычайно трудная, осложнялась специфически местными обстоятельствами: индусы поначалу враждебно смотрели на разгуливающего со шприцем и склянкой белого “сагиба”. Их вождь и вероучитель Ганди всю жизнь скептически относился к медицине и врачам. (Заметим, кстати, что еврейские мудрецы к врачевателю и его труду всегда относились с уважением.)

Завоевать доверие пациентов Хавкину помогли доброта и настойчивость. Результат, которого он добился, был поразительным: лишь одна двадцатая часть вакцинированных заразилась холерой. Слава о “белом кудеснике” облетела всю Индию, принеся Хавкину всеобщий почет и уважение.

Два с половиной года, не покладая рук, он боролся с эпидемией. Потом, заболев, Хавкин уехал в Англию. Однако в 1896 г. в Индии снова вспыхнула эпидемия – еще более страшная – эпидемия чумы. И Хавкин вернулся. Ему удалось разработать способ приготовления противочумной вакцины, с помощью прививок он снова спас сотни тысяч жизней.

Вот при каких обстоятельствах Индия впервые познакомилась с еврейским ученым. В честь Хавкина в Лондоне был дан прием, на котором присутствовали крупнейшие английские медики. С приветственным словом выступил знаменитый хирург Листер. Поблагодарив Хавкина за все то доброе, что тот сделал для Индии и тем самым и для Великобритании, Листер заметил, что из всего гнусного, что есть в мире, самое отвратительное – антисемитизм.

В Индии Хавкин работал до 1915 г. Его имя было присвоено Центральному институту иммунологии в Бомбее – крупнейшему медицинскому учреждению, чьи филиалы работают во всех концах огромной страны. Одинокий еврей-чужестранец жил и работал в атмосфере причудливого смешения рас и народностей, языков и религий. Для него не было различий, он трудился на благо всего человечества.

Институт им. Хавкина в Бомбее (Мумбае)

Из еврейства и его духовной культуры Хавкин усвоил немногое. Редкими и случайными были связи Хавкина с соплеменниками и раньше. Не оборвались ли эти связи окончательно в далеком и чужом краю? Не погасла ли в его душе последняя искра привязанности к еврейству?

Образ жизни, который он вел, был предельно скромен, даже аскетичен. Свои средства, благодаря высокому жалованию ставшие состоянием, он тратил на филантропические цели, анонимно помогая благотворительным обществам и просто нуждающимся. Весь его облик дышал скромностью и благородством.

“Не помню человека более скромной, тонкой и развитой души, до такой степени верного своим принципам”, – писал про него д-р Гилель Яфэ. Этот опытный и знаменитый врач всегда с сердечным трепетом вспоминал друга былых дней.

Но еврейство? И вот оказывается, что еще в Индии пробудились в Хавкин с воспоминания детства, а вместе с ними – еврейские настроения.

Если сравнить путь Хавкина к иудаизму с путем, например, Натана Бирнбаума, то легко заметить, что Бирнбаум открыл для себя иудаизм в среде своих соплеменников, тогда как Хавкин пришел к нему вдали от своего народа, за семью морями. Духовный поиск он вел в одиночестве.

Разногласия с английским помощником вынудили Хавкина покинуть Индию. Он поселяется в Париже, где, собственно, и произошло его возвращение к еврейской религии. Изо дня в день крепла в нем приверженность к своему народу и его вере. Он начинает выполнять религиозные заповеди. Тогда-то он и пишет свою известную статью “Апология ортодоксального иудаизма”.

В те дни Сионистское движение добилось крупного успеха – была оглашена Декларация Бальфура. Хавкин, однако, не разделял общего восторга: в Индии он хорошо изучил колониальные повадки Великобритании. Он с самого начала не тешил себя надеждами и открыто говорил о разочаровании, которое ждет евреев. На него смотрели, как на одинокого плакальщика за общим веселым столом. Увы, многие его печальные предсказания со временем оправдались.

Вместе с друзьями Хавкин написал работу о правах евреев в Эрец-Исраэль и диаспоре и предложил ее вниманию участников Женевской мирной конференции. В 1920 г. он становится членом центрального комитета Всемирного еврейского союза (Альянса), первой международной еврейской организации, основанной в 1860 г. и преследовавшей филантропические и просветительские цели. На этом посту Хавкин боролся с ассимиляторскими тенденциями, защищал гражданские права евреев в странах Восточной Европы. По поручению Альянса и другой филантропической организации – Еврейского колонизационного общества – Хавкин едет в Россию, Польшу и Литву. Там он сближается с еврейством этих стран и приобретает популярность. Уделяя особое внимание состоянию общественного здравоохранения среди евреев, он замечает, однако, и многое другое – в частности, перемены в еврейском быту.

По возвращении из поездки он охотно рассказывал следующую историю. “В России меня сопровождали Реувен Брайнин с женой. Приехав в одну из еврейских сельскохозяйственных колоний, я, к великому моему сожалению, обнаружил, что основной источник ее доходов – разведение скота, мясо которого запрещено к употреблению еврейской религией… На проводы пришло много колонистов, окруживших наш автомобиль. Смотрю – Брайнин, во исполнение местного обычая, начал лобызаться с председателем колонии. Облобызавшись с Брайниным, этот молодой крестьянин хотел поцеловаться и со мной. Но я ограничился рукопожатием, заметив: “От губ, запачканных свининой, поцелуя не желаю”.

С 1928 г. Хавкин постоянно жил в Швейцарии, в Лозанне. Опубликованная в 1930 г. британским правительством так называемая “Белая книга”, резко ограничивавшая въезд евреев в Эрец-Исраэль, совершенно его ошеломила, хотя сам он давно предсказал примерно такой оборот событий.

Он уже знал, что конец его близок.

“Хавкин несколько лет страдал сердечной болезнью, – писал Гилель Яфэ, навестивший друга в августе 1930 г., за два месяца до его кончины. – Этот человек, исцеливший столь многих, прекрасно понимал, что даже ничтожная случайность может оказаться для него роковой. У Хавкина были сильные сердечные приступы, и он должен был остерегаться любого резкого движения. Но к этому своему состоянию он относился с веселой иронией. На близкую смерть он смотрел глазами гения и сверхчеловека – без скорби и страха, как на что-то вполне естественное и неизбежное. Я чувствовал, что он предвидит свой скорый конец и с некоторой торжественностью решил съездить со мною в Женеву: там мы посетили места, где ему довелось работать сорок лет назад, повидали старых друзей и с чувством помянули былые времена”.

За полтора года до прощания с Женевой, в апреле 1929 г. Хавкин побывал в Берлине. Он зашел в бюро общества “Эзра”, основанного немецкими евреями еще в 1884 г. для поощрения еврейской колонизации в Эрец-Исраэль (включая Сирию), и сообщил, что вложил в лозаннский банк деньги, которые после его смерти должны стать фондом материальной помощи нуждающимся йешивот Восточной Европы. Аккуратный во всех своих делах, Хавкин предложил руководителям “Эзры” роль распорядителей фонда. Он подробно обсудил этот вопрос с председателем общества д-ром Джемсом Симоном и главным секретарем, историком Мордехаем Вишницером. На этой встрече были определены устав и форма работы фонда.

Вот как сформулирована воля Хавкина в его последнем письме: “… Я поместил в банк деньги в форме ценных бумаг. Проценты от этих средств следует отчислять в фонд помощи изучению иудаизма. Помощь должна оказываться в виде субсидий йешивот и начальным религиозным школам (талмуд-тора) в Польше, Галиции, Румынии, Литве, Венгрии и других странах Восточной Европы.

…Считаю своим долгом подчеркнуть, что эта материальная помощь никоим образом не может служить средством давления на йешивот с тем, чтобы они в чем-то переменили порядок или содержание занятий. К примеру, я лично полагаю, что такие предметы из области естественных наук, как физика, химия, биология, геология, космография, есть полезное прибавление к основной учебной программе йешивот. Выйдя из стен йешивот, учащиеся, благодаря знакомству с этими дисциплинами, не будут ослеплены, как это бывает иной раз, достижениями светской науки и не перечеркнут с такой легкостью великую важность знаний, приобретенных в йешиве. Уместно также подумать, что было бы хорошо и полезно, если бы учеников йешивот обучали какому-нибудь ремеслу, вроде работы часовщика или ювелира, или другому прикладному делу, как в древности это было заведено у благословенной памяти мудрецов наших. В дальнейшем это было бы средством кормиться собственным трудом, избегнув нужды и нищеты. Однако, сколь ни разумно развивать эту идею как справедливую, мне известно, что некоторые руководители йешивот считают ее вредной. Поэтому я снова подчеркиваю их полную свободу в этом вопросе, равно как и то, что материальная помощь не может быть использована в качестве средства изменить их волю.

Субсидируемым йешивот следует помогать делом и советом исключительно с согласия их руководителей и в таких вопросах, как режим в общежитиях, форма одежды, гигиена и т.п.

…Решающая гарантия существования еврейских общин во все времена (и, особенно, сейчас) – то, что они выдвигали духовных предводителей, уважение и преклонение перед которыми было основано на их великих познаниях в Торе. Религиозные школы и училища – а лишь они готовят духовных лидеров, преподавателей и раввинов, чей авторитет для миллионов евреев Восточной Европы незыблем, несмотря на разруху и потрясения, – и есть эти очаги традиционного воспитания, питающие в продолжение многих поколений интеллектуальную и нравственную жизнь еврейского народа. Их нужды и мытарства известны всякому, кто там бывал: в подобных условиях им приходится продолжать свое дело – и поэтому я считаю своим долгом составить Данное завещание. Осталось лишь выразить пожелание, чтобы за мною последовали другие, дополнив и улучшив положенное мною начало.”

Таковы главные положения завещания Хавкина.

Он умер в Лозанне 28 октября 1930 г. Банк немедленно довел до сведения “Эзры”, что фонд вспомоществования йешивот имеет на своем счету 1.568.852 швейцарских франка (около 300 тысяч долларов).

Вот основные вехи биографии еврейского ученого, отстаивавшего жизнь в борьбе со смертью – в облике самых страшных на свете болезней: родился на Украине, учился в Париже, работал в Индии, был английским чиновником, жил в Швейцарии, скончался добрым евреем, приобщенным к своему Богу и народу.

О своем пути к иудаизму Хавкин говорил мало. В его брошюре о судьбах еврейского народа, написанной на французском языке, есть следующее замечание: “Всегда, что бы я ни делал, я понимал, что бремя ответственности, которую несет мой народ, постоянно лежит и на моих плечах. Эта мысль была моей путеводной звездой в течение всей жизни.”

Д-р Гилель Яфэ пишет: “В молодости он был совершенно нерелигиозен; в Женеве он не соблюдал и праздников. Не могу сказать, когда, почему и как – внезапно или постепенно совершилась в нем эта метаморфоза”. Но, пожалуй, приведенная выше цитата, как и статья Хавкин а “Апология ортодоксального иудаизма”, дают ключ к разгадке: возвращение в лоно еврейского народа вернуло Хавкина и в лоно еврейской веры.

Замечательно его завещание. Общеизвестно пренебрежение, с которым обычно относится интеллигенция к воспитанникам йешивот.. Не секрет и другое – как трудно было им учиться. Казалось бы, что до этого Хавкину!

Перед нами, однако, не только выдающийся естествоиспытатель, но и тончайший психолог, способный читать в человеческой душе, а не в одной лишь Книге природы. Хавкин признавался: “Тора привлекала меня к себе, как некая магнетическая сила. Я всегда ощущал, что в ней сокрыта тайна нашего вечного существования. Я люблю каждого, кто принадлежит к еврейскому народу, но родство душевное, близость подлинную испытываю только к тем, кто посвятил себя Торе… Особенно – к ученикам йешивот. Не выношу людей, присваивающих себе достоинства имени “Израиль” и одновременно попирающих и оскверняющих все святыни еврейского народа.”

Автор этих строк в годы первой мировой войны пытался организовать материальную поддержку начальному религиозному училищу “Нэцах Исраэль” в Хайфе, основанному в свое время ортодоксальными евреями Франкфурта. На собрании, созванном с этой целью, я постарался объяснить свою мысль с помощью примера, взятого из военной действительности. В этой войне, сказал я, легко различить разные линии обороны. На первой ступеньке – солдаты в окопах. Они терпят самые большие невзгоды, они больше других рискуют жизнью, но именно они – главные защитники. За ними, на следующей линии, войска резерва, затем – запасные в тылу, наконец, все остальные – мужчины и женщины, в той или иной степени помогающие фронту.

Разумеется, важны все линии, и только при единстве всех сил можно надеяться на победу. И тем не менее решающая роль принадлежит солдатам на передовой: пока они удерживают позиции, прямой опасности нет, но если не выдержат, рухнет все.

Так и с еврейским народом, вся история которого – борьба за существование. На переднем крае этой борьбы находятся йешивот и начальные религиозные училища. Пока они существуют, продолжаем существовать и мы. Но если, не дай Бог, они погибнут, возникнет угроза самому существованию нашего народа.

Индийская марка в честь доктора Хавкина

Перечитывая статью-исповедь Хавкина и его завещание, я снова и снова убеждаюсь, что он бил в ту же точку, боролся за то же дело. И не просто умозрительно, но и практически. Человек, участвовавший в борьбе жизни со смертью и открывший вакцину для иммунизации организма людей, открыл для себя древнюю вакцину для иммунизации еврейского народа: Тору и древние институты по ее изучению – йешивот и талмуд-торы. Студенческая среда европейских университетов, в которых воспитывался Хавкин, не пленила его души. Он вернулся к тем, кто изучает Тору, ибо Господь заповедал им изучать ее… Именно Тору и именно по этой причине…

“Апология ортодоксального иудаизма” – прекрасная статья. Как лицо Хавкина на фотографии, так и его статья излучают доброту, простоту и ясность. В ней нет словесных фейерверков, стремления блеснуть и поразить читателя. Зато есть великая убежденность, прямота и правда. Человек, проживший большую и яркую жизнь, делится своими мыслями и чувствами, подводит итоги. Ему нет надобности щеголять своими знаниями и делами. Это даже не философия в узком смысле слова. Его тема – истинное учение и вечная ответственность. Автор вовсе не поучает других, он лишь рассказывает о своем опыте. Перед нами исповедь, потрясающая абсолютной искренностью.

Таким был этот человек – Мордехай-Зеэв Хавкин.

Не так давно в Вильно состоялось собрание раввинов Литвы и Польши. Его участники произнесли по Хавкину кадиш и почтили его память вставанием: еврейство помнит и чтит одного из достойнейших своих сынов. (1932).

Рабби Йегошуа Редлер-Фельдман