Загадка Ахитофеля
Царского советника Ахитофеля, поддержавшего мятеж царевича Авшалома против его отца Давида, еврейская традиция считает одним из величайших злодеев еврейской истории: «Аба Шауль сказал: трем царям и четырем простолюдинам нет удела в мире грядущем. Три царя: Йеровам, Ахав и Менаше… Четыре простолюдина: Билам, Доэг, Ахитофель и Гехезия» (Сангедрин, 90а). Однако легенд и преданий, связанных с этим человеком, в Талмуде почти нет. Между тем, главный поступок его жизни – один из самых загадочных в Писании.
Для начала, впрочем, освежим в памяти факты. Ахитофель из Гило, советник царя, славился своей мудростью и проницательностью: «А совета Ахитофеля в те времена (просили), как вопрошают Бога, и обращались к Ахитофелю и Давид, и Авшалом» (Шмуэль II, 16:23). Когда царевич Авшалом восстал против своего отца, Ахитофель безоговорочно встал на его сторону. После того, как царь Давид бежал из Иерусалима, оставив там часть своего гарема «охранять дворец», и Авшалом вошел в город, именно Ахитофель посоветовал ему демонстративно войти к царским наложницам. Этот шаг преследовал двоякую цель. Во-первых, таким образом Авшалом публично заявил о своих претензиях на престол – подобно пурпуру в Византии, царский гарем считался в древнем Израиле атрибутом монаршей власти. А во-вторых, как проницательно заметил Флавий, «до тех пор люди боялись открыто объявлять Давиду войну, потому что опасались возможности обоюдного примирения».
Известие, что мудрейший из его советников Ахитофель присоединился к мятежу, так опечалило и испугало Давида, что он даже обратился к Богу с молитвой: «Не дай осуществиться советам Ахитофеля, Господи!» (Шмуэль II, 15:31). В то же время царь действовал по принципу «на Бога надейся, да сам не плошай»: одному из своих вельмож, Хушаю, он велел вернуться в Иерусалим, втереться в доверие к Авшалому, и по возможности нейтрализовать влияние Ахитофеля.
План Давида сработал: когда Ахитофель попросил у Авшалома дозволение отобрать двенадцать тысяч бойцов, чтобы немедленно пуститься в погоню за Давидом, Хушай убедил мятежного царевича не спешить, собрать всех своих сторонников, и затем лично повести войско против отца. В результате Давид получил необходимую передышку, чтобы созвать и организовать своих приверженцев.
Будучи достаточно проницательным, Ахитофель понял, что в большой войне у Авшалома нет шансов, и мятеж обречен. Не дожидаясь поражения, он покинул Иерусалим, вернулся домой и покончил с собой – по мнению Флавия, «дабы не попасться Давиду и подвергнуться с его стороны позорному наказанию». Согласно Талмуду, перед смертью Ахитофель дал сыновьям три совета: «Учили мудрецы: три совета дал Ахитофель своим сыновьям: не участвуйте в раздорах, не бунтуйте против Дома Давида, а если на Шавуот ясно – сейте пшеницу».
Миниатюра из Всемирной хроники Рудольфа Эмскского, 13 в.
Самоубийство Ахитофеля.
Вот, собственно, все, что Писание сообщат нам об Ахитофеле. А теперь – немного генеалогии. Перечисляя сыновей царя Давида, Библия говорит:
«А эти родились у него в Иерусалиме: Шима и Шовав, и Натан, и Шломо, четверо, от Бат-Шуи, дочери Амиэля (Диврей га-Ямим, 3:5).
Бат-Шуа, мать Шломо – это, естественно, Бат-Шева, бывшая жена Урии, которую Давид соблазнил, а ее мужа послал на смерть:
«И утешал Давид свою жену Бат-Шеву, и вошел к ней, и лег с ней, и она родила сына,которого назвали Шломо, и возлюбил его Господь» (Шмуэль II, 12:24).
Амиэль, отец Бат-Шуи/Бат-Шевы, в другом месте назван Элиамом:
«И послал Давид разузнать об этой женщине; и сказали: это же Бат-Шева, дочь Элиама» (там же, 11:3).
А единственный библейский Элиам, живший в интересующую нас эпоху – один из храбрых бойцов элитного подразделения царя Давида; о нем в Писании сказано: «Элиам, сын Ахитофеля из Гило» (там же, 23:34). Иными словами, Ахитофель, с большой вероятностью, был не только ближайшим советником Давида, но и дедом одной из его жен!
И еврейские, и христианские исследователи единодушны в том, что именно дедовские чувства толкнули Ахитофеля в стан Ашвалома: «Библия не объясняет, почему он это сделал, однако можно предположить, что он в тайне ненавидел Давида, соблазнившего его внучку Бат-Шеву, и подстроившего гибель ее первого мужа Урии»; «Ахитофель, видимо, искал случая отмстить Давиду за Урию, как мужа своей родной внучки Вирсавии», и т.д.
При всем уважении, эта версия кажется нам неубедительной. Во-первых, если семья была оскорблена тем, как Давид поступил с Бат-Шевой, было бы логичнее, если бы за нее мстил не дед, а отец, Элиам. Однако и Элиам, и его товарищи по отряду сохранили верность Давиду. А во-вторых, зачем Ахитофелю было мстить царю, если с его внучкой в конечном итоге не случилось ничего плохого – напротив, из жены офицера она стала царицей! Более того, в отсутствие закона и традиции престолонаследия Ахитофель мог надеяться, что сын Бат-Шевы, его правнук, станет следующим царем (что, собственно, и случилось). И наоборот, победа Авшалома ставила на этих надеждах крест.
Согласно Талмуду, Ахитофель восстал против Давида, поскольку сам надеялся стать царем:
«Ахитофель – когда увидел проказу, исходившую из него, и решил, что будет царем – но то было [пророчество] о Бат-Шеве, дочери его, от которой родился Шломо» (Сангедрин, 101б).
Однако совершенно непонятно, как победа Авшалома могла принести ему царскую корону.
Словом, мотивы Ахитофеля так и остались, на наш взгляд, весьма загадочными. Возможно, кому-то из читателей удастся предложить свою оригинальную версию, и главное – обосновать ее источниками.