Идеология Второзакония заметно контрастирует на фоне всего остального писания. Выясняем, в чем суть такого различия.
Недельная глава Экев — последний из трех недельных разделов, служащих своего рода прологом к законодательной части книги Дварим. В этой вводной проповеди Моше обращается к народу, собравшемуся «в степях Моавитских», призывает вспомнить и заново осмыслить опыт сорокалетних странствий по пустыне, а так же напоминает, чего именно Бог ждет от своих избранников, народа Израиля.
В 10 главе Моше объяснил народу, чего Всевышний ожидает от избранного народа после того, как он придет в земля обетованную:
А теперь, Израиль, чего Господь, Бог твой, требует от тебя? Того только, чтобы бояться Господа, Бога твоего, чтобы следовать всем путям Его и чтобы любить Его, и чтобы служить Господу, Богу твоему, всем сердцем твоим и всею душою твоею. Чтобы соблюдать заповеди Господа и уставы Его, которые я заповедую тебе ныне для твоего же блага.
Для современного читателя в этих словах нет ничего радикально нового: еврейские литургические и философские тексты многократно упоминают о заповедях бояться и любить Всевышнего, и необходимости исполнять Его повеления от всего сердца и от всей души. См. напр. Рамбам, Книга заповедей, Повеления, 3-4: «3-я заповедь — повеление любить Его, да будет Он превознесен… 4-я заповедь — повеление трепетать перед Ним, да будет Он превознесен, и бояться Его».
Однако идеи, что позже станет краеугольным камнем еврейской мысли и практики, cо страниц Второзакония прозвучали совершенно революционно.
Фраза «любить Господа, Бога Твоего» восемь раз появляется в книге Дварим, два раза в книге Йегошуа — и больше нигде во всем Писании! Требование, чтобы Израиль боялся Бога, ни разу не появляется в Пятикнижии до Второзакония, и лишь считанные разы упоминается в других библейских книгах. Фраза «чтобы следовать всем путям Его» повторяется в Библии всего несколько раз, и лишь теме авторами, кто следовал в идейном русле книги Дварим. И, наконец, повеление служить Богу «всем сердцем твоим и всею душою твоею» есть только во Второзаконии.
С точки зрения библейского критицизма, эти данные вызывают целый ряд неизбежных вопросов. Какую цель преследовали авторы Второзакония, предлагая читателям, помимо традиционных идей, эту новую концепцию отношений между Израилем и Всевышним? Чем эта теория отличается от идей, приведенных в других книгах Пятикнижия. И, наконец, самое главное — как понимали эти фразы сами авторы?
Чтобы ответить на эти вопросы, прежде всего, попытаемся понять, в какой момент еврейской истории появляется книга Дварим. Вторая книга Царей описывает ряд радикальных религиозных реформ, проведенный царем Иудеи Йосией в конце VII века до н.э. В рамках этих реформ во всех землях, подвластных Йосии, были уничтожены все места поклонения чужеземным богам, а так же разрушены высоты и алтари, воздвигнутые в честь Бога Израиля где-либо, кроме Иерусалима. Левиты были лишены священнических полномочий.
Как сообщает Писание, Йосия приступил к этим реформам после того, как нашел в Храме свиток, гласящий, что жертвоприношения следует приносить в одном единственном центральном святилище. По мнению большинства исследователей, свиток, «найденный» в святилище, был ранней формой текста, который позже станет известен как пятая книга Пятикнижия, Дварим — поскольку эта книга предлагает ту самую программу, которую и осуществил царь Йосия.
В науке нет единого мнения, кто написал книгу Дварим. Однако существует консенсус, что ее программа включала централизацию культа в Иерусалиме, поддержку ограниченной монархии, и идею Торы и ее заповедей как «средства связи» между Всевышним и народом Израиля. Чтобы придать легитимность предлагаемым реформам, свои теологические, социальные и политические идеи авторы Второзакония вкладывали в уста Моше. Это позволило им взаимодействовать с современной им традицией, заново интерпретировать ранние традиции, и вводить нововведения, возводя новое на фундаменте старого.
Идеалы Второзакония резко отличаются от идеалов авторов Жреческого кодекса, полагающих, что Всевышний требует исполнения многочисленных сложных ритуалов, дабы «слава Господня» пребывала в скинии, олицетворявший более поздний Храм. Идеологи Второзакония отвергали мысль, что Бог может физически пребывать в святилище, поскольку верили в Его абсолютную трансцендентность. Когда Моше Второзакония вспоминает Синайское откровение (гору Синай он называет Хорев), Бог не спускается на гору (ср. Шмот, 19:18: «А гора Синай дымилась вся от того, что сошел на нее Господь в огне»), чтобы встретиться с пророком. Народ слышит слова Всевышнего, но не видит никаких Его физических проявлений; Бог все время остается на небесах.
Поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих: о дне, когда ты стоял пред Господом, Богом твоим, при Хореве, когда сказал мне Господь: собери ко Мне народ, и Я возвещу им слова Мои, чтобы научились они бояться Меня во все дни, которые они живут на земле, и чтобы учили и сынов своих. И приблизились вы, и стали под горою, а гора горела огнем до сердца небес — мрак, облако и мгла. И говорил Господь вам из среды огня: голос слов вы слышали, но образа не видели, только голос.
Второзаконие так же переосмысливает значение ковчега: если в источнике P это подножие Всевышнего, в нашей недельной главе просто ящик для хранения скрижалей, на которых написаны Десять заповедей:
И Я напишу на скрижалях те слова, которые были на первых скрижалях, которые ты разбил; и положи их в ковчег. И сделал я ковчег из дерева шиттим, и вытесал две скрижали каменные, подобные первым, и взошел на гору; и две эти скрижали в руке моей. И оборотился я, и сошел с горы, и положил скрижали в ковчег, который я сделал.
Трансцендентному Богу не нужно подножие в Храме.
Второзаконие не отрицает необходимости и важности Храма, однако иначе понимает его назначение: для его авторов святилище было не жилищем Всевышнего, но местом почитания его Имени. Придавая гораздо меньшее значение жертвоприношения, авторы Второзакония делали акцент на личное благочестие. От каждого человека они требовали, чтобы он был предан Богу всем сердцем и всей душой, и следовал определенному учению. Бог трансцендентен, но не далек.
Ибо заповедь эта, которую я заповедую тебе ныне, не недоступна она для тебя и не далека она. Не на небе она, чтобы сказать: кто взошел бы для нас на небо и достал бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполнили бы ее? И не за морем она, чтобы сказать: кто сходил бы для нас за море и достал бы ее нам, и дал бы нам услышать ее, и мы исполняли бы ее? Но весьма близко к тебе слово сие: в устах твоих оно и в сердце твоем, чтобы исполнять его.
Он может быть недостижим, но требует любви и безоговорочной верности.
Идеологию книги Дварим красноречиво описал Стефан Геллер (Stephen Geller, “Fiery Wisdom: Logos and Lexis in Deuteronomy 4,” Prooftexts 14 (1994) 103-139 (p.105).):
В основе их идеологии лежала идея единственности: единственный Бог, чьи имя почиет на одном единственном святилище, избрал один единственный народ, с которым Он заключил завет. Этот народ обязан служить Ему, посвятив Богу свою жизнь, мысли и страсти. Девтерономическая религия — классическая формула библейского монотеизма, представляющего собой тройственную уникальность: один Бог, один Храм, один образ мыслей. Вера в одного Бога соответствует на практике ограничению служения Ему одним единственным святилищем, Иерусалимским Храмом; на уровне внутреннего отношение — полной покорности Его воли в сочетании с эмоциональным состоянием, которое Второзаконие называет любовью.
Поэтому неудивительно, что два из трех отрывков важнейшей еврейской молитвы Шма взяты именно из книги Дварим, вторая ее часть — из нашей недельной главы: «И вот, если послушаетесь заповедей Моих, которые Я заповедую вам ныне, чтобы любить Г-спода, Б-га вашего, и служить Ему всем сердцем вашим и всею душою вашею, то дам Я дождь земле вашей своевременно…» (11:13-14). Так что нам остается поблагодарить авторов этой книги, научивших нас важности любви к Богу и трепета перед Ним — двум концепциям, нередко воспринимаемым как две стороны одной медали. Именно благодаря им в Торе зазвучал голос, призывающих нас служить Всевышнему всем своим существом и следовать Его путями.
Титульная иллюстрация: Иосия слушает слова Торы. Гравюра из цикла «Библия в картинах» Юлиуса Шнорра фон Каросфельда, 1860 г. / Wikimedia