Где жил Виленский гаон: находка в литовском архиве

Несколько лет назад Моше Росман, работавший в архиве князей Чарторыжских, сделал уникальное открытие – нашел документы, свидетельствующие, что рабби Исраэль Бешт, легендарный основоположник хасидизма, был реальным историческим лицом. Более того, рабби Исраэль действительно оказался профессиональным бааль шемом – целителем, который лечил с помощью амулетов и теургии. Именно в этом качестве он получал жалование от еврейской общины.

Находка, о которой сообщил в блоге Национальной библиотеки Израиля Йохай Бен-Гедалия,  безусловно, является не столь сенсационной – в отличие от Бешта, историчность Виленского гаона рабби Элиягу, выдающегося талмудиста и непримиримого противника хасидизма,  никогда не подвергалась сомнению. Тем не менее, документы, найденные недавно в Государственном архиве Литвы, представляют несомненный интерес для историков.

Впрочем, обо всем по порядку.

В 1764 году Станислав-Август Понятовский, король польский и великий князь литовский, попытался осуществить ряд политических реформ с целью упрочить контроль над государством и спасти страну от распада и гибели. Как известно, в конечном итоге из этого ничего не вышло – в результате нескольких разделов Речь Посполитая исчезла с политической карты, ее территорию поделили соседи, Россия, Австрия и Пруссия. Станиславу-Августу суждено было войти в истории в качестве последнего польского короля.

Король Станислав-Август

Среди прочего, реформы положили конец централизованной еврейской автономии, известной как Совет четырех стран (Ваад арба арацот). На протяжение почти двухсот лет, начиная с XVI века, совет являлся высшим еврейским органом, чьи полномочия признавали все еврейские общины королевства.

Полномочия Ваада охватывали главным образом отношения с королевским престолом и центральными учреждениями, защиту общих еврейских интересов и законодательство по общинным делам. Одной из его важнейших функций было распределение налогов между общинами. (Большая часть налогов до самого недавнего времени взималась не в индивидуальном порядке, но с общин, гильдий и т.д., которые, в свою очередь, распределяли налоговое бремя между членами; при этом более обеспеченным гражданам нередко приходилось платить не только за себя, но и за тех, кто победнее).  Можно сказать, самостоятельный контроль за уплатой налогов был одним из важнейших проявлений еврейской автономии.

Польские власти традиционно не доверяли статистическим данным, предоставляемым органами еврейского самоуправления, полагая, что они систематически занижают количество евреев, чтобы уменьшить сумму взимаемых подушных налогов. Рискнем предположить, что эти подозрения могли быть небезосновательными – известно, что в Российской империи руководство кагалов постоянно «химичило» с метрическими книгами и ревизскими сказками. Вот, к примеру, что писал еврейский мемуарист Ехезкель Котик (1847-1921), выросший в Каменец-Литовском:

Опять же – одна вещь, с которой никто в городе, кроме него, не мог справиться, это был ревизор, приезжавший проверить ревизские сказки – действительно ли в Каменце имеется не больше, чем четыреста пятьдесят душ, записанных в «сказках»? «Говорить» с ревизором – на это уже дед был как никто мастер. Такой «разговор» всегда кончался двумястами рублей, которые ревизор опускал в карман. В день ревизии многие дома закрывались, народ уходил из города, куда глаза глядят, и город выглядел мёртвым, как кладбище. Почти не видно было живой души на улицах, ревизор шёл со всей городской полицией и считал души. Всегда находилось примерно четыреста. Пятидесяти не доставало. О них говорилось, что они уехали по делам. И каждый год ревизор уезжал, отметив в протоколе, что всё в порядке.

После того, как Совет четырех стран был ликвидирован, польские власти стали самостоятельно собирать с евреев налоги, исходя из численности еврейского населения.  Последняя происходила в соответствии с данными переписи населения, которая была проведена между 1764 и 1766. Как нетрудно догадаться, тогдашние евреи были совсем не в восторге от этой затеи. Однако сегодня соответствующие документы служат бесценным источником информации и жизни и демографии польско-литовского еврейства последней трети XVIII столетия.  Эти документы разбросаны по разным архивам на территории бывшей Речи Посполитой; копии многих из них хранятся в Израиле, в Центральном архиве истории еврейского народа.

В Государственном историческом архиве Литвы хранится много документов с результатами переписей, а так же метрические книги нескольких крупных еврейских общин. Эти документы являются источником важной социологической и демографической информации, касающейся среднего размера семьи, статистики браков и разводов, занятий и заработков, и т.д. Поскольку далеко не у всех евреев были фамилии, проследить генеалогию отдельных семей порой бывает непросто, однако специалисты научились решать подобные задачи.

Юзеф Пешка, Вильно в XVIII веке

В 1765 году перепись была проведена в Вильно, столице Великого княжества Литовского. Перепись проводили по улицам; несколько страниц посвящено Немецкой улице (сегодня: улица Vokiečių), населенной в то время, преимущественно, евреями. В частности, в одном из домов на правой стороне улицы проживали:  Элиаш Зелманович (Eliasz Zelmanowiz), его жена Хана, их сын Зелман, дочь Бася и служанка Нехама.

Сочетание имени главы и отчества главы семьи с именами других домочадцев не оставляет сомнений: речь идет о рабби Элиягу, сыне Шломо-Залмана, легендарном Виленском гаоне!

На момент переписи Гаону было 45 лет. Он жил в Вильно, посвятив жизнь изучению Торы, принципиально отказываясь занять какую либо официальную должность (например, раввина или судьи). Из восьми известных детей рабби Элиягу упомянуты двое. Что касается остальных, то одни умерли в младенчестве, другие еще не появились на свет, а старшие дочери, возможно, вышли замуж и жили отдельно, со своими мужьями.

Памятник Виленскому гаону рабби Элиягу

Александр Элькин