Третий Исаия – еще один пророк или новые обстоятельства?
В предисловии к главам 40-55 мы говорили о резком контрасте между главами 1-39 и последующим текстом Исаии. Тексты эти относятся к разным эпохам (времена царя Хизкийау и конец Вавилонского изгнания — больше 250 лет разницы), причем, если первый из них полон тревоги и предрекает грядущие несчастья, то с точки зрения второго все несчастья позади, и ожидается только хорошее. Различие между «первым» и «вторым» Исаией известно уже с 18 века, и сегодня его берутся отрицать только религиозные фундаменталисты.
В 1892 году немецкий исследователь Бернхард Дум (Bernhard Duhm) в своем комментарии на книгу Исаии обратил внимание на то, что текст, известный как Второ-Исаия, тоже неоднороден. Если раньше в центре внимания находился «царский путь», по которому изгнанники возвращаются в Сион, то, начиная с главы 56, ситуация другая — мы видим общину, прочно укрепившуюся в Стране Израиля, хотя кое-кто все еще остается в диаспоре. Сам пророк, очевидно, живет в Иудее (что касается Второ-Исаии, то библеисты традиционно помещают его в Вавилоне). Он меньше интересуется мировыми катаклизмами, зато призывает к соблюдению субботы (мотив, не встречавшийся читателю со времен Пятикнижия).
В отличие от разницы между Первым и Вторым Исаией, разница между Вторым и Третьим Исаией менее очевидна и, возможно, поэтому была замечена позже. Не все исследователи различают этих двух авторов. Так, уже неоднократно упоминавшийся Джеймс Смарт (Smart: 228-236) cчитал, что речь идет об одном и том же пророке, жившем в Иудее — просто главы 40-55 адресованы евреям, живущим повсюду, главным образом — в диаспоре, тогда как главы 56-66 представляют собой подборку кратких высказываний, адресованных собственной общине пророка. Противники выделения Третьего Исаии в отдельную книгу полагают, что речь идет не о новом пророке, а просто об изменившихся обстоятельствах. В частности, в главах 56-66 выделяют ядро, общее с Второ-Исаией (см. 57: 14-19; 58: 1-12; 59: 1-3; 9-21; главы 60-62 и 66: 1-16). Сквозные мотивы, выделенные Дж. Бленкинсоппом для Второ-Исаии (Blenkinsopp 2003: 31-33; ср. наше предисловие к переводу Иса 40-55) присутствуют и в главах 56-66.
Тем не менее, большинство исследователей считает Третьего Исаию новым пророком, жившим позже Второ-Исаии. Если так, этот текст крайне трудно датировать. Ясно, что он был написан после 538 года до н.э., когда был выпущен эдикт царя Кира, позволяющий евреям возвращаться на прежнее место и возвращающий им храмовую утварь, но ранее 445 года до н.э., когда началась деятельность Нехемии и Эзры в Иерусалиме. Westermann (296) предлагает более точную датировку — между 537 и 521 гг. до н.э. В 537 г. до н.э. из Вавилона в Иерусалим отправилась первая партия репатриантов, тогда как восстановленный Храм был освящен в 520 г. до н.э. При этом у Третьего Исаии можно найти отрицательное отношение к восстановлению Храма (66: 1: «Небеса мой престол и земля скамейка для ног. Какой еще дом вы мне построите, какое место для отдыха». Ср., однако, по этому поводу Westermann: 412-413). О восстановлении Храма как о будущем деле говорится также в 60: 13: «Слава Ливана к тебе придет — кипарисы, вязы и высокие кедры — чтобы украсить мое Святилище и прославить мое обиталище». Таким образом, ориентировочное время создания пророчества Третьего Исаии — между 537 и 521 гг. до н.э. При этом датировка остается чисто гипотетической. Работу историка затрудняет тот факт, что в тексте Третьего Исаии не упоминается ни один исторический персонаж — в отличие от Второ-Исаии, знающего Кира и его эдикт, и тем более Первого Исаии, жизнь которого надежно «укоренена» в исторических событиях его эпохи.
Что же из себя представляло время, когда предположительно действовал и писал Третий Исаия? Несмотря на эдикт Кира, возвращение в Сион вскоре застопорилось — в Иерусалиме, лишенном стен (60: 10), проживала крошечная и нищая община еврейских репатриантов. Фундамент Храма был заложен (Эзра 5: 14 след), но дело долго не двигалось дальше по уже указанным причинам – из-за неопределенности ситуации, малочисленности еврейских жителей города и, главным образом, их пассивности (Агг 1: 1-11). В 522 году до н.э. умер персидский царь Камбиз, не оставив наследников. Его место занял Дарий, и переход власти был связан с волнениями по всей империи. Власть нового царя оспаривал некто Гаумата, выдававший себя за Бардию, брата Камбиза. На власть в империи претендовали также вавилонянин Нидинту-Бель, называвший себя потомком Навуходоносора, и армянин Арха. Вообще, Вавилон представлял собой центр сопротивления персидской власти, несмотря на то, что Дарий на время перенес туда свою резиденцию.
Евреи прореагировали на эти события, как часто реагируют евреи диаспоры и в наши дни — началась новая волна переселения в Иерусалим. (Не исключено, что переселение организовали сами персидские власти, чтобы создать буфер из благонадежного населения на границе с Египтом (сатрапия Мудрия), где тоже в те годы произошло восстание). В это время выступил пророк Хаггай (Аггей) и предупредил жителей, что их нежелание восстанавливать Храм может обернуться для них несчастьем — вплоть до засухи и голода, так что строительство возобновилось примерно в 520 году до н.э. (Агг 1: 12 след). К восстановлению Храма в те же времена призывал и пророк Зехария (Захария). Дарий, вскоре укрепивший свою власть, дал добро на продолжение строительства, и новый Храм был освящен в 515 году до н.э. (Примерно в то же время было получено разрешение на восстановление еврейского храма в египетской Элефантине (Ев), разрушенного во время погрома).
Вообще, значение храма национального божества для Древнего мира трудно переоценить. Это был центр духовной жизни и сосредоточение национального самосознания. Одновременно Храм давал легитимность существующей государственной власти и представлял собой потенциальный центр сопротивления завоевателям. Поэтому первое, что делал иностранный завоеватель — это разрушение местного Храма. Так, когда в 484-482 гг до н.э. вавилоняне восстали против персидской власти, тогдашний правитель Ксеркс (Ахашверош) разрушил Эсагилу — знаменитый храм Мардука, описанием строительства которого заканчивается мифологическая поэма «Энума Элиш». А после падения Иерусалима вавилонский полководец Невузарадан специально вернулся, чтобы сжечь Храм и перебить священников (2 Цар 25: 8-9, 18-21). Ср. в более позднее время разрушение Второго Храма римлянами по тем же мотивам.
Особую политику в этом плане проводили (или утверждали, что проводили) персидские цари. Это была политика поддержки местных культов, сформулированная на знаменитом цилиндре Кира. Так, персы поддерживали культы Мардука, Аполлона, его дочери Лето, египетской богини Нейт и др. В книге Эзры (6: 1-18) говорится, что первоначальный эдикт Кира о восстановлении Иерусалимского Храма был найден в архивах царя Дария в Экбатане (Хамадан) и заново опубликован с некоторыми дополнениями. Различие с прежними временами состояло в том, что на этот раз Храм находился под властью не израильского царя, а непосредственно персидского владыки в Сузах (Шушан). В новом Храме должны были молиться за царскую семью и приносить за нее жертвы (Эзр 6: 10).
Особый статус Вавилона был утрачен после разрушения Эсагилы, а еще раньше, во времена Дария, он являлся центром одной из двадцати сатрапий, на которые делилось персидское царство. Пятая сатрапия называлась по-древнеперсидски Бабируш-Эбернари (Вавилон-Заречье). При Ахашвероше, после того, как вавилоняне восстали против персидской власти, эта сатрапия, включавшая в себя всю территорию бывшего Нововавилонского царства, была разделена на две — Вавилон и Заевфратье. Иудея, видимо, имела статус провинции (по-арамейски мединта) внутри сатрапии; ее губернаторы включали Шешбаццара и Зерубавеля, который приходился внуком предпоследнему израильскому царю Йеойахину (Йехонии), и одно время с ним была связана надежда на восстановление монархии. Однако и у более поздних губернаторов провинции иногда встречаются еврейские имена (Йеоэзер, Ахзай, Эльнатан, Йехезкия).
Из нашего, достаточно раннего, источника мы ничего не знаем о взаимоотношениях различных групп иерусалимских священников и о возможном соперничестве между ними. Как полагает Blenkinsopp (2003: 47-48), видимо, был достигнут компромисс между потомками Аарона, происходившими из Бет-Эля, и священниками — потомками Цадока (предки саддукеев?), которых в ранние годы правления Дария представлял Йешуа, сын Йеоцадака.
Примерно двенадцать процентов вернувшегося еврейского населения Иудеи (полный список переселенцев содержится в Эзр 2: 1-67 или, что то же самое, Нех 7: 6-69) составляли служители Храма. Они были освобождены от налогов, и, наоборот, налоги шли на их содержание. Кроме того, они имели свою долю от храмовых жертвоприношений. У нас нет прямых указаний на то, что Иерусалимский Храм владел землей. Однако это была обычная практика в те времена (Месопотамия, Малая Азия, Греция), а в Пятикнижии упоминается земля, посвященная Храму (Лев 27: 16-25). Таким образом, Храм, помимо всего прочего, выполнял функцию перераспределения доходов. Вокруг него сложилась община «сынов изгнания» (бене ha-гола), членство в которой можно было утратить (ср. угрозу в Эзр 10: 8). Такая практика существовала и в других обществах того времени (например, в Афинах).
В нашем тексте пока что не прослеживается какая-либо разница, или, тем более, антагонизм между репатриантами и теми, кто проживал в Иудее при вавилонской власти (как евреями, так и неевреями). Это различие и этот конфликт станут одной из центральных тем в книгах Эзры и Нехемии, написанных на несколько десятилетий позже. Общее впечатление от периода «возвращения в Сион» напоминает впечатление от истории сионизма и современного Израиля — тот же поиск покровительства великих держав, те же упреки местному населению в пассивности и нежелании, бросив все, переселяться в Землю Обетованную и, начиная с некоторого времени, конфликты с теми, кто жил там раньше.