Новая книга о Исааке Бабеле

Новая книга известного израильского филолога Михаила Вайскопфа представляет собой настоящий прорыв в изучении Бабеля. В ней подробно прослеживаются как религиозно-национальные истоки его творчества — от Библии, Устной Торы, хасидизма и каббалы до идишских писателей, так и важнейшие для него общекультурные импульсы: Рембо, немецкий экспрессионизм, Гоголь, Лесков, Блок, Мандельштам, Кузмин, Есенин, Маяковский и другие авторы. Особое внимание уделено преемственности между еврейской традицией и новаторско-парадоксалистской поэтикой Бабеля. Огромный материал, используемый в книге Вайскопфа, по большей части никогда раньше не привлекался к бабелеведению.

Пасхальная Агада без женщин

Шмуэль Блиц, автор классической Детской Агады, выпущенной авторитетным религиозным издательством АртСкролл (ArtScroll Children’s Haggadah), судя по всему, ставил перед собой необычную задачу: полностью исключить женщин и женские имена из рассказа об Исходе, а по возможности, и из истории еврейского народа. Чтобы достичь этой цели, автор тщательно переработал библейские и талмудические сюжеты, изменяя их так, чтобы исключить всех женских персонажей.

«Сифрей Бемидбар»: Во славу филологии

Каганэ положил в основу своего труда итальянское издание XI века, находящееся в библиотеке Ватикана. Он всесторонне сравнивает его со всеми прочими известными рукописями. Кроме того, он сравнивает каждый мидраш с аналогичными мидрашами из других сборников. Как известно, едва ли не всякое высказывание мудрецов Талмуда, долгое время передававшееся в устной форме, встречается в нескольких письменных версиях, и различия в этих версиях иногда бывают весьма велики.

Еврейский Марк Твен

Еврейский юмор рождается в противоречии реальности и мечты, того, что есть, и того, что должно быть. Это оригинальное национальное явление, потому что сама еврейская история – это своего рода черный юмор, ироническая драма, противоречащая идее богоизбранности. Цель еврейского юмора – отдалить личность человека от его безнадежной ситуации. В этом новом положении человек неуязвим для насмешек, потому что прежде всего смеется сам. И пока он смеется, не имеет значения, что смеются и над ним.