Предыстория заклинателя Билама

Соединив истории Билама и Балака, библейский автор создал совершенно новый сюжет. В этой истории Билам благословил Израиль и проклял его врагов вовсе не из личных симпатий и антипатий. Балак, царь Моава, нанял его проклясть Израиль, однако Бог Израиля не дал этому свершиться и заставил чародея благословить евреев. Таким образом, рассказчик изобразил Билама не просто провидцем, но идеальным пророком, который произносит лишь то, что Господь вкладывает ему в уста, невзирая на монарший гнев и обещание щедрой награды. Именно этого Библия ожидает от истинного пророка: «И сказал Михаягу: как жив Господь, что скажет мне Господь, то я и изреку» (Млахим I, 22:14).

Бецалель, сын Ури, и бессилие языческих богов

Свидетельство особых отношений между Творцом и художником – имя последнего, означающее «прибывающий в тени Бога, сын света». И, наконец, слова Всевышнего, что Он исполнил Бецалеля «духом божиим», указывают, что мастер принадлежит к числу избранников, получивших от Бога «дух» или «дыхание». Таким образом, обилие комплиментов, наряду с именем, указывают на необычную близость между Богом и этим малоизвестным персонажем Писания. На протяжении вот уже 2-х тысяч лет комментаторы отмечали уникальные достоинства Бецалеля и пытались понять, кто он такой. Мидраш Шмот Раба даже утверждает, что мастер был избран для этой миссии еще до сотворения мира:

Евреи не гиксосы!

Вполне вероятно, что прямо указывая, что израильтяне вышли из Египта не по приморской дороге через Газу, автор библейского повествования (Элокист) держал в уме историю гиксосов и стремился ясно и недвусмысленно указать: еврейский исход из Египта не имеет ничего общего с историей гиксосов и их ухода из Африки. В одном случае речь идет о бывших властителях, утративших власть над порабощенным населением; в другом – о бывших рабах, избавившихся от жестоких угнетателей.

Господь против бога солнца Ра

У каждого литературного произведения есть свой культурный контекст. Не является исключением и Библия. Для древних израильтян культурным контекстом служил окружающий языческий мир. В случае с рассказом об Исходе это было конкретное язычество древнего Египта. Наглядным свидетельством этого может служить начало недельной главы Бо, в которой рассказывается о трех казнях: саранче, тьме и истреблении первенцев. В каждой из них можно услышать отголоски культурно-религиозных мотивов, характерных для древнеегипетской цивилизации.

Жертвоприношение агнца в Египте

Поклонение священным животным было краеугольным камнем египетской религии. У каждого из великих и малых божеств было свое священное животное. Хотя их почитание издревле было неотъемлемой частью религиозной жизни, оно приобрело особое значение в эпоху иноземного (персидского) владычества, когда этот культ стал частью национально-религиозной идентичности – подобно индийскому почитанию священных коров в годы британского колониального владычества. То, что Библия говорит, что для жертвоприношение животных является для египтян «мерзостью» (тоэва), соответствует умонастроениям эпохи персидского владычества, когда почитание священных животных достигло в Египте пика, а самих этих животных почитали величайшими святынями.

Сколько потомков было у Яакова?

Свитки Мертвого моря позволяют нам составить представление, как выглядели библейские тексты в доталмудическую эпоху. В Кумране было найдено шестьдесят копий книги Шмот (все неполные); некоторые из них являются частью свитка, на котором были записаны сразу две книги Пятикнижия – [cm id='12838']Берешит[/cm] и Шмот. В отличие от книги пророка Исайи, полную копию которой можно увидеть сегодня в Музее Израиля в Храме книги, до нас дошли лишь небольшие фрагменты книги Шмот. Ни в одном из свитков Мертвого моря нет значков огласовки (таамим). Они появятся гораздо позже, примерно в VIII веке, когда в результате арабского завоевания иудаизм почувствует себя в опасности, и несколько школ так называемых масоретов (баалей месора) создадут систему письменной фиксации правил чтения.

Кончина Йакова и Йосефа

Бросается в глаза разительный контраст между государственными похоронами Йакова с последующим погребением в пещере Махпела и весьма скромным погребением самого Йосефа в Египте. Создается впечатление, что за пятьдесят пять лет, прошедших между этими событиями, положение евреев в Египте ухудшилось. И Йаков, и Йосеф умерли с обещанием грядущего избавления на устах. Таким образом, эпоха праотцов началась и закончилась на одной ноте.

Переселение в Египет

Место, где поселились евреи в Египте, библейские источники называют землей Гошен. Йосеф выбрал это место, поскольку оно было близко к его резиденции и славилось тучными пастбищами. Видимо, речь идет о пастбищах в дельте Нила, куда египтяне время от времени пускали пастухов из Ханаана. Об этой практике, в частности, свидетельствует отчет некоего пограничного чиновника, направленный его непосредственному начальнику, «писцу сокровищницы», в котором он, в частности, писал: «Мы дозволили кочевому племени из Эдома пройти через наши укрепления, чтобы они сохранили жизнь и свои стада».

Жизнеописание Йосефа

Аутентичность египетских элементов жизнеописания Йосефа проявляется наиболее ярко, когда рассказчик переходит к описанию неудачной попытки жены Потифара соблазнить юношу. Сюжет о замужней женщине, пытающейся соблазнить постороннего мужчину, и, будучи отвергнутой, обвиняющей его в покушении на ее честь, широко известен в мировой литературе: достаточно вспомнить греческие мифы о Беллерофонте и Алтее или Ипполите и Федре, арабские сказки «Тысячи и одной ночи» или «Декамерон». Однако, поскольку древнейшим из этих сюжетов является «Сказка о двух братьях», придуманная  на египетской земле, именно она представляется наиболее интересной для анализа жизнеописания Йосефа.

Ночное сражение на берегу Ябока

Первое, что бросается в глаза: стычка произошла около реки. И сразу же вспоминаются многочисленные примеры из мировой литературы о борьбе речных духов с людьми, желающими переправиться на другой берег. Поскольку реки нередко таили бесчисленные угрозы, люди верили, что в них обитают злые силы, опасные для человека. Отсюда – всего один шаг до персонификации реки, поэтому перед тем, как переправляться, путники старались задобрить речного бога с помощью жертвоприношения, возлияния или другой церемонии. В свете этого становится очевидно, что в первоначальном варианте сюжета дух стремительного и бурного Ябока пытался помешать Яакову переправиться на другой берег. Таким образом, скелет этой древней истории имеет ярко выраженный фольклорный характер, о чем также напоминает игра слов Ябок – яавек («боролся»).

Продажа первородства

Причина конфликта между братьями становится понятнее, если вспомнить, что означал статус первенца в библейские времена. Подобно первым плодам и первородному скоту, первенец считался священным и принадлежащим только Богу. Уничтожение человеческих жертвоприношений означало, что первый плод женского чрева необходимо выкупить, чтобы тем самым освободить его от сакрального статуса. Особая святость, связанная с первородством, первоначально предоставляла первенцам привилегированное место в религиозной жизни (позже обязанности первенцев были переданы левитам). Будучи главными гарантами семейного будущего, и, в качестве таковых, ответственными за сохранение наследия предков, первенец считался вторым после главы семейства, и автоматически становился его наследником. Таким образом, статус первенца был связан, с одной стороны, с обязанностями и ответственностью, а с другой стороны, давал права, привилегии и полномочия – например, право на двойную долю в наследстве. Также следует помнить, что уникальная духовная связь между Богом и Израилем описывается в Библии как отношения отца и его первенца

Жертвоприношение Ицхака

Эта история позволяет нам лучше и глубже понять характер праотца Авраама. Автор сознательно подчеркивает тесную связь между призванием в Харане, в самом начале духовного пути Авраама, и жертвоприношением Ицхака – кульминацией его духовной Одиссеи. Огромная разница между этими рассказами позволяют оценить, какие существенные изменения претерпели отношения праотца с Богом. Первое повеление Всевышнего Авраам исполнил в ожидании обещанной награды[cm id='25228'][18][/cm]. Во втором случае у него не было и не могло быть подобных ожиданий. Напротив, по своей природе это испытание означало аннулирование завета и конец всем надеждам иметь потомство: Ишмаэль был изгнан, Ицхаку предстояло умереть на жертвеннике… Поэтому традиция совершенно справедливо видела в Аврааме «отца верующих» – наглядный пример безграничной и бескорыстной преданности и верности Творцу.