Библиотека, пережившая инквизицию и Гитлера

Библиотечное собрание, включенное в 2003 году в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, была создана беженцами из Испании. Поселившиеся в Амстердаме сефарды интересовались философией и медициной, активно участвовали в международной торговле и проявляли интерес к последним изобретениям. Спасаясь от инквизиции, они принесли в Голландию глубокие познания в медицине, теологии и астрономии (о чем, в частности, свидетельствует «Сборник астрономических трактатов» – хранящаяся в библиотеке ивритоязычная книга XVII века).

Книги из библиотеки Шнеерсона выложены в интернет

В 1922 году, за пять лет до ареста и выдворения из СССР, шестой Любавический ребе рабби Йосеф-Ицхок Шнеерсон обратился к советскому правительству с просьбой вернуть 35 ящиков книг, конфискованных несколькими годами ранее. Эти книги принадлежали нескольким поколениям глав Хабада, начиная с основоположника движения рабби Шнеура-Залмана из Ляд, который начал собирать библиотеку еще в XVIII веке. В этом собрании можно было увидеть иллюстрированную Пасхальную Агаду, изданную в 1712 году в Амстердаме; на ее страницах остались пятна от вина, пролитого во время пасхального Седера. Другая книга была издана в 1552 году в Венеции; на ее полях остались рукописные пометки, сделанные еврейским курсивом, напоминающим арабскую вязь. Находилось в собрании и Пятикнижие 1631 года с комментариями на латыни, оставленными ученым-христианином, изучавшим еврейскую книгу, и т.д.

Хеврон в средневековых травелогах

«Я, рабби Яаков сын рабби Нетанеля Когена, испытал в пути множество трудностей, однако Всевышний помог мне попасть в Святую Землю. И я видел могилы святых праотцов в Хевроне, и могилу Авнера сына Нера (недалеко от колодца праотца Авраама), и могилу пророка Йоны сына Амитая в Кирьят-Арбе, она же Хеврон, и могилы Ханы, и могилу праматери Рахель в Эфрате… В Хевроне я, Яаков, вошел, переодевшись неевреем, в пещеру Махпела. Монахи воздвигли над ней здание, и обманывают весь мир. Они построили здесь церковь. Первое строение было возведено здесь Иосифом Праведником. Некоторые говорят, что здесь был погребен царь Шломо, но эта часть лежит в руинах. В этом месте [Бог взял землю], из которой был создан первый человек. Оттуда берут глину и строят из нее дома, но земли не становится меньше. В пещере построены сокровищницы, и монахи говорят, что это сокровища праматерей. Когда язычники желают войти туда, они идут по одному и спускаются со светильниками [в руках], ибо спуск очень долог.

Как молились у Стены плача

Начиная с 1840 (а возможно, и раньше) и до 1948, когда Старый город был захвачен иорданцами, узкое пространство около Стены Плача служило местом индивидуальной молитвы для мужчин и женщин, а вовсе не синагогой. Мужчины и женщины молились поодиночке и небольшими группами; нередко большинство молящихся составляли женщины. После 1880 мужчины начали устанавливать временные перегородки, однако рабби Лунц считал это новшеством, которое до I Мировой войны вызывало постоянное напряжение в отношениях с мусульманами. После I Мировой перегородка около Стены плача превратилась в Casus belli между евреями, муфтием и англичанами.

Пасхальная Агада без женщин

Шмуэль Блиц, автор классической Детской Агады, выпущенной авторитетным религиозным издательством АртСкролл (ArtScroll Children’s Haggadah), судя по всему, ставил перед собой необычную задачу: полностью исключить женщин и женские имена из рассказа об Исходе, а по возможности, и из истории еврейского народа. Чтобы достичь этой цели, автор тщательно переработал библейские и талмудические сюжеты, изменяя их так, чтобы исключить всех женских персонажей.

Из Киля в Шхем

Знаменитая ханукия Познера, ставшая символом после того как была сфотографирована на фоне нацистского знамени, была зажжена в эту Хануку на могиле Йосефа, в присутствии сотен еврейских паломников, получивших возможность помолиться около этой древней еврейской святыни.

Эфиопские евреи и иудаизм эпохи Второго Храма

Многие иудео-эфиопские обычаи противоречат нормативному иудаизму. Однако, по словам Зива, они полностью соответствуют описаниям практик и ритуалов в свитках, обнаруженных в знаменитых кумранских пещерах. Одним из этих обычаев является незажигание свечей накануне субботы – в соответствии с древним обычаем не пользоваться в субботу никаким огнем, даже зажженным до начала субботы. «Они не следовали и известному принципу, что можно нарушить субботу ради спасения жизни» , - говорит др. Зив: «Согласно иудео-эфиопской традиции, святость субботы необходимо хранить даже ценой человеческой жизни». Свидетельства более строгого, чем в раввинистическом иудаизме, соблюдения субботы мы находим и в свитках Мертвого моря.

Евреи молчания. Глава 6: Ночь, когда танцуют

Я двигался среди них, словно лунатик, потрясенный тем, что вижу и слышу, на половину не веря собственным органам чувств. Я знал, что они придут – но не в таком количестве. Я знал, что они будут праздновать – но не знал, что празднование будет таким подлинным, и столь глубоко еврейским. Они пели и танцевали, разговаривали между собой и с посторонними. Их лица светились особым светом, их глаза пылали древним пламенем, горевшим в доме их предков – к которым они, судя по всему, наконец-то вернулись. Подхваченный потоком, я переходил от одной группы к другой, от одного кружка к другому, разделяя их радость и впитывая звук их голосов.

Евреи молчания. Глава 5: Праздник в Москве

Тот, кто не видел празднования Симхат-Торы в Москве, никогда не видел настоящей радости. Если бы я приехал в Россию только для этого – этого было бы достаточно. Всю предыдущую неделю шел снег. За день до этого пошел дождь. Мои друзья-дипломаты не пытались скрыть беспокойство. Плохая погода погубит праздник. Снег это не страшно. Однако мы молились, чтобы Посылающий ветер и дарующий дождь отсрочил свое благословение – не ради нас, но ради Него, ради тех, кто весь год ждал этой ночи, чтобы получить, наконец, возможность заявить, что знают о своем происхождении, о горе Синай и своем народе.

Евреи молчания. Глава 4: Бабий Яр

Я провел в Киеве три дня, и не мог найти никого, кто отвел бы меня в Бабий Яр. У каждого находились отговорки. Экскурсоводы Интуриста были очень заняты. Евреи, которым удалось укрыться от моих телохранителей и обменяться со мной несколькими короткими фразами, не смели надолго находиться в моем обществе хоть немного дольше. Помощники Ионы Гандельмана настаивали, что этот вопрос следует обсуждать в турагентстве, а вовсе не с ними. В конце концов я вспомнил совет одного западного дипломата, с которым встречался в Москве, и взял такси. Я дал таксисту двадцать рублей, его недельный заработок, и сказал ему: «Бабий Яр». Он сразу же все понял и улыбнулся. Лишь позже у меня возникло подозрение, не была ли эта улыбка скорее глумливой, чем дружеской.

Евреи молчания. Глава 3: Подарок

Я находился в маленькой сукке, где-то в Ленинграде. Около ста хасидов собрались, чтобы послушать этого старого еврея. Его светящееся лицо, пламенное сердце и аристократические черты предавали ему облик ангела надежды. Все, к чему он прикасался, словно охватывало пламя. Когда он пожимал руку, ты чувствовал, что стал сильнее и чище… чувствовал себя защищенным. Я не мог отвести от него глаз. Я слышал, что в России остались хасиды, но не такие, как он. Я смотрел на него с изумлением: передом мной был еврей, решительно отказывающийся подчиниться. Такие евреи отмечали еврейские праздники в европейских концлагерях, в тени печей.Старик сказал: «Мойше! Пожалуйста, спой нам!». Мойше смутился. В отличие от старика, одетого в черную капоту, на Мойше было тяжелое пальто. Судя по всему, это был рабочий или мелкий чиновник, которому как-то удалось взять выходной. Религиозный еврей, он останется дома и завтра, чтобы отпраздновать второй день Суккота. Он придет сюда помолиться, чтобы попеть вместе с товарищами, чтобы забыть. Но он не станет петь в одиночку. Возможно, его смущение было вызвано тем, что в отличие от старика у него не было бороды или черной капоты.

Евреи молчания: Глава 2. Страх

Почему же они боятся? На протяжение своего пребывания в России я пытался точно установить, какие последствия может иметь смелость, но безрезультатно. Я забрасывал своих хозяев вопросами. Того, кто заговорит с евреем из-за границы, бросят в тюрьму? Если вас увидят прогуливающимся с гостем из Америки или Израиля, вас что, казнят? Мне нужно было одно единственное доказательство, один пример, который убедил бы меня в наличие явной опасности, неизбежности суровой кары. Однако все мои просьбы ничего не дали. «Сделайте мне одолжение» - сказал мне один еврей, - «не задавайте простых вопросов». Другой еврей сказал: «Если я вам расскажу, вы мне все равно не поверите. А даже если поверите, то все равно не поймете».