Яэль, Сисра и рабби Акива

Согласно Книге Судей, потерпев поражение от армии Дворы и Барака,  хацорский воевода Сисра бежал с поля боя и попытался укрыться в шатре женщины по имени Яэль. История про Яэль и Сисру встречается в Талмуде несколько раз.

Железные колесницы ханаанейцев

Согласно книге Йегошуа, во время завоевания Ханаана потомки Йосефа высказали недовольство доставшимся им уделом. По их словам, большую часть причитающихся им земель они завоевать не смогут, поскольку у местных жителей есть мощная боевая техника, с которой им не справиться – железные колесницы

В Израиле найдена надпись с именем библейского судьи

В ходе раскопок в Хирбет эр-Раи, недалеко от Кирьят-Гата, найден черепок, на котором написано «Йерубаал». Такое имя носил один из библейских судей, более известный как Гидеон. Надпись сделана черными чернилами.

Библейский Самсон и формирование американского дискурса

В числе библейских героев, чей образ стал частью раннеамериканской политической культуры, был и Самсон – обладавший нечеловеческой силой судья Израиля, в одиночку сражавшийся в филистимлянами, взятый ими в плен и героически погибший вместе с множеством врагов.

Опасный волос. Об одной фобии времен Талмуда

В Библии есть, по меньшей мере, две истории о том, как волосы погубили человека. Две истории о роковом волосе мы находим и в Талмуде. Причем за основу были взяты сюжеты из тех же библейских книг. 

Тора и правомерность аннексий

Откуда из Торы мы учим, что военные захваты - безотносительно к справедливости или несправедливости войны - являются законным приобретением? В Вавилонском Талмуде (Гитин, 38а) это выражено словами: «Аммон и Моав были очищены Сихоном».

Давид – путь наверх

Гольят-великан сорок дней вызывает поединщика на единоборство. Кто должен выйти? Тот, кто выше всех, сильнее и храбрее всех – то есть главнокомандующий, тот, кто «на голову выше всего народа» (Шемуэль I, 10:23) – то есть царь Шауль! А царь не выходит. Сорок дней не выходит. Сорок дней он недвусмысленно заявляет, что не является тем, кем его считают – храбрейшим и сильнейшим из народа. Значит, тот, кто вышел и победил – и есть сильнейший и храбрейший из народа, а следовательно, достоин царства. Такой вывод должен был сделать каждый, умеющий сложить два и два. Сделал его и Шауль:

Вторая книга Давида

Среди рассказов о парадоксальных реакциях Давида выделяются два, где его действия кажутся по меньшей мере странными и наводят на подозрения. Давид убивает амалекитянина, добившего Шауля (2 Сам 1: 16-17), а также Рехава и Баану, убивших его сына Иш-Бошета, который правил северными коленами (4: 9-12). По существу, он устраняет тех, кто расчистил ему путь к царской власти. Так что можно понять Шими, утверждавшего, что Давид отнял царство у рода Шауля, а одна из целей, стоящих перед повествователем – показать, что это не так.

Когда не было царя в Израиле…

Книга Судей описвает период от завоевания Ханаана израильтянами во времена Йеошуа Бин-Нуна (Иисуса Навина) до появления первого царя Шауля (Саула). Это период примерно в триста лет (ориентировочно 14 – 11 вв. до н. э.), когда «не было в Израиле царя, и каждый поступал, как сам считал правильным» (Суд 17: 6; 21: 28). Эта фраза выступает как своеобразный комментарий к двум историям, которыми заканчивается книга – одной скорее курьезной (17 – 18), а другой совершенно жуткой (19 – 21). В обоих случаях подразумевается, что ситуация, когда каждый поступает, как сам считает правильным, непримлема, и нужен царь.

Львиная грива, проклятая прядь

Неординарная связь еврейского богатыря с Богом проявляется еще до его рождения. Именно она придает Самсоновым деяниям дерзость, стихийность и сверхмасштабность, которые становятся знаковыми чертами его характера. Но эта же связь вселяет в Самсона роковую самоуверенность, которая приведет его к краху.

Вечная дочь

В дочери судьи Израилева Ифтаха можно узреть одного из первых экстатичных богословов и, более того, мать-прародительницу образа монахини, отрекающейся от плотских радостей, сливающейся с Богом посредством молитвы. Но больше всего подходит ей роль вечной дочери. Отец и Бог в одном лице — это и есть единственный мужчина в ее жизни.