Тора и правомерность аннексий

Откуда из Торы мы учим, что военные захваты - безотносительно к справедливости или несправедливости войны - являются законным приобретением? В Вавилонском Талмуде (Гитин, 38а) это выражено словами: «Аммон и Моав были очищены Сихоном».

Могила Моше под Иерусалимом и улица Знамени

В Иудейской пустыне в долине Букеа, в 15 километрах к северо-востоку от Иерусалима, находится обнесенный стеной комплекс зданий, состоящий из мечети, приюта и двух колодцев, который арабы называют Наби Муса («Пророк Муса») – поскольку, согласно местному преданию, в этом месте находится гробница Моше! Когда и каким образом возникло это предание, доподлинно неизвестно.

Гора Нево: место смерти Моше и древний центр паломничества

Ученых давно интересовало, откуда родом были эти первые монахи и пилигримы. Теоретически ответить на этот вопрос могли бы помочь захоронения. Однако на горе Нево они были коллективными: тела умерших оставляли на год или два, пока не истлеет плоть, после чего кости собирали и хоронили в общих безымянных могилах. Тем не менее, исследователям частично удалось разгадать эту загадку.

Легенды евреев: Последний день Моше

Тем временем прошел еще час, и с неба вновь раздался голос, возвестивший: «Моше, тебе осталось жить всего час». Тогда Моше сказал: «Владыка мира! Даже если Ты не позволишь мне войти в Землю Израиля, оставь меня в этом мире, чтобы я жил, а не умер». Всевышний ответил ему: «Если Я позволю тебе не умереть в этом мире, то как воскрешу тебя в будущем, для Мира Грядущего? И тогда получится, что Тора лжет, ибо Я написал в ней: «Я умерщвлю и Я оживлю, Я поразил и Я исцелю: и никто от руки Моей не избавляет» (Дварим, 32:39)». Но Моше продолжал молиться: «Владыка мира! Если Ты не позволишь мне войти в Землю Израиля, пусть я стану жить, словно дикие звери, питаясь травой и водой! Позволь мне жить и лицезреть этот мир». Однако Всевышний ответил ему: «Достаточно с тебя». Моше продолжал: «Если не согласишься на это, позволь мне жить, подобно птицам небесным, которые летают, куда пожелают, весь день напролет собирают пищу с земли и пьют из источников, а вечером возвращаются в свои гнезда». Но и эта последняя просьба была отвергнута – Всевышний сказал ему: «Ты и так уже произнес слишком много слов».

О судебной системе в эпоху централизации культа

«Место, которое изберет Господь, Бог твой» и куда должны были обращаться местные судьи за консультацией – видимо, то самое, что Господь избрал, «чтобы водворить там свое имя», то есть Храм в Иерусалиме. Место это имело сакральный статус, и там, согласно нашему тексту, находились «священники-левиты и/или судья» (стихи 9, 12), которые и наставляли своего коллегу, находившегося в недоумении, «какой закон (применить), какой здесь вид крови и какой вид болезни». В более поздние времена этот «верховный суд» отождествляли с Синедрионом (Санhедрин), а местный судья, отказывающийся ему подчиниться, получил в талмудической литературе название «строптивый старец» (закен мамре, перевод вслед за Еврейской энциклопедией Брокгауза и Ефрона). В Вавилонском Талмуде (Санхедрин 86б – 89а) имеется сугия (т.е. отрывок на определенную тему), посвященная нашему тексту. Там определяется, в каких случаях законоучитель рассматривается как «строптивый» и подлежит смертной казни. При этом применяется тот же ограничительный подход, который мудрецы Талмуда применяли по отношению к законам о «совращенном городе» (см. комментарий к Втор. 13: 13-19) и о «буйном и непокорном сыне» (см. комментарий к Втор. 21: 18-21). Так, «старец»-законоучитель не подлежит смертной казни, если после консультации он продолжает преподавать в соответствии со своим прежним мнением, но сам не применяет его на практике и не требует от других его применять; равным образом, даже если он отрицает закон, прямо сформулированный в Пятикнижии, но не раввинистическую интерпретацию, основанную на таком законе.

Второзаконие, или центр кристаллизации

«Национальную идею», сформулированную во Второзаконии, можно в двух словах резюмировать следующих образом: Завет Израиля с Богом есть политический вассальный договор, при котором в обмен на помощь Бог требует от Израиля абсолютной лояльности, устанавливает ему законы и следит за их исполнением. Можно даже сказать, что это клятва верности, которую [cm id='20243']господин накладывает на своего вассала[/cm]. Согласно теологии Завета, всем, чем располагает Израиль, он обязан Богу. Если евреи забывают об этом и начинают «изменять» ему с другими божествами или нарушать его законы, Бог их наказывает вплоть до изгнания из страны, но окончательно договора не разрывает. Такое мировоззрение впоследствии позволило евреям сохраниться в изгнании и диаспоре и избежать ассимиляции. Эта идеологическая конструкция оказалась необычайно устойчивой и дожила до наших дней.