Состязание на горе Кармель стало одним из кульминационных моментов в жизни пророка Элиягу. После того, как даже многолетняя засуха и голод и заставили израильтян оставить идолов, пророк вызвал жрецов Баала на божий суд:
И подошел Элиягу ко всему народу, и сказал: долго ли вы будете колебаться между двумя мнениями? Если Господь есть Бог, то следуйте Ему, а если Баал, то следуйте ему. И сказал Элиягу народу: я один остался пророком Господним, а пророков Баала четыреста пятьдесят человек. Пусть дадут нам двух тельцов, и пусть они выберут себе одного тельца, и рассекут его, и положат на дрова, но огня пусть не подкладывают; а я приготовлю другого тельца, и положу на дрова, и огня не подложу. И воззовите вы именем Бога вашего, а я воззову именем Господа. И будет, тот Бог, который ответит огнем, Он и есть Бог.
Исследователи уже обращали внимание, что автор жизнеописания Элиягу явно стремился к тому, чтобы в биографии его героя оказалось как можно параллелей с биографией Моше, величайшего пророка и законодателя.
Поэтому неудивительно, что и в данном случае пророк следовал примеру Моше, вызвавшего на божий суд восставшего против него Кораха и его сообщников:
И сказал Моше: из этого станет вам известно, что Господь послал меня творить все деяния эти, что это не от сердца моего. Если смертью всякого человека умрут они и судьба общечеловеческая свершится над ними, то это не Господь послал меня. Если же необычайное сотворит Господь и земля раскроет уста свои и поглотит их и все, что у них, и они сойдут живыми в преисподнюю, то познаете, что презрели Господа люди эти.
Судя по всему, подобный способ выяснения истины казался библейским авторам совершенно естественным (по крайней мере, когда дело касалось библейских пророков). Они явно не сомневались, что Бог не мог не ответить, идолы не могли не оказаться бессильными, а народ непременно увидел бы в чуде доказательство могущества Творца. И действительно, в книге Царств все пошло именно по такому сценарию. Однако мудрецы Талмуда считали, что все могло сложиться совсем иначе.
После того, как пророки Баала отчаялись докричаться до своего божества, Элиягу обратился к Богу с такими словами: «Ответь мне, Господи, ответь мне! И будет знать народ этот, что Ты, Господи, — Бог, и Ты обратишь (к Себе) сердце их». Комментируя этот стих, мудрецы говорили:
“И было при приношении дара, подошел Элияѓу-пророк и сказал… Ответь мне, Господи, ответь мне!” (Млахим I, 18: 36–37). [Первый раз сказал Элияѓу:] “Ответь мне”, — чтобы сошел огонь с небес; [второй раз:] “Ответь мне”, — чтобы не сказали [при виде этого чуда:] Колдовство это.
Брахот, 6б
Иными словами, огонь, сошедший с небес, мог вовсе не убедить евреев в существовании и всесилии Бога Израиля. Они вполне могли заключить, что Элиягу — просто сильный и искусный колдун. Читая Библию, нельзя не признать эти опасения вполне обоснованными. Как мы помним, волхвы фараона сначала смогли превратить свои посохи в змеев, а затем — воспроизвести две первых казни, которыми Бог поразил Египет. Таким образом, согласно библейскому мировоззрению, чудеса мог творить не только Всевышний, но и маги и чародеи.
Однако некоторые мудрецы шли дальше. По их мнению, теоретически вполне могло случиться, что жрецам Баала тоже удалось бы совершить чудо! По крайней мере, такой вывод напрашивается из следующего талмудического отрывка:
Сказал Зунин рабби Акиве: оба мы знаем, что у идолов нет подлинной силы. Однако мы видим, как люди входят [в их храмы] — и исцеляются. Как это может быть?
Языческий мир действительно знал множество примеров подобных исцелений. К примеру, при раскопках на месте бывшего храма Асклепия (бога врачевания) было найдено множество табличек вроде следующей: «Амброзия из Афин, слепая на один глаз, пришла, ища помощи у бога; проходя по святилищу, она насмехалась над рассказами об исцелениях. Ей казалось неверным, невероятным и невозможным, что хромые и слепые могли исцелиться при помощи одних только сновидений. Однако, и она увидела сон. Ей показалось, что к ней явился бог и обещал исцелить её, но при том условии, если она пожертвует в храм дар по обету; при этом она должна принести в дар серебряную свинью как память об её глупости. После такой речи бог вынул её больной глаз и влил бальзам. Когда наступил день, слепая проснулась здоровой» (цит. по. Светлана Марчукова, Медицина в зеркале истории).
Что же ответил на это рабби Акива?
Сказал тот: расскажу тебе притчу. На что это похоже? На верного человека, который жил в городе, и все жители без свидетелей оставляли ему [свои деньги]. Но был один человек, и стал оставлять у него при свидетелях. Один раз о забыл и оставил у него без свидетелей. Сказала ему жена: давай скажем, что этого не было. Сказал он ей: неужели, если этот глупец поступил не так, как обычно, я утрачу доверие людей? Так же с болезнями. В час, когда посылают их к человеку, берут с них клятву не покидать его, кроме как в определенный день, в определенный час, благодаря такому-то [лекарю] и такому-то снадобью. Допустим, когда пришло им время уходить, больной пошел в языческое святилище. Говорят тогда болезни: по справедливости, не следует нам покидать его. Но потом — передумывают и говорят: ужели из-за того, это этот глупец поступил недостойно, мы нарушим собственную клятву?
В переводе на современный язык слова р. Акивы означают, что многочисленные исцеления, происходящие в языческих святилищах, происходили, по его мнению, вследствие случайного совпадения. Однако коллеги р. Акивы позволяли себе еще более смелое предположение — что Бог, дабы не лишать человека свободы выбора, a так же чтобы сделать камень преткновения язычникам и маловерам, наделил идолов определенной силой!
Рава, сын рава Ицхака, сказал раву Йеѓуде: есть в наших местах идольское капище, и когда миру необходим дождь, [бог] является во сне, и говорит: зарежьте для меня человека, и я дам вам дождь. Они режут человека, и начинается дождь. Как это может быть?
Сказал тот: когда я умру, никто не скажет тебе этих слов Рава: что означают слова: «[А то взглянешь ты на небо и увидишь солнце и луну и звезды, все воинство небесное, и прельстишься, и будешь поклоняться им, и будешь служить им], которыми наделил (халак) Господь, Бог твой, все народы под небом» (там же, 4:19)? Отсюда учим, что Он сделал мир скользким (ѓихликан), чтобы изгнать язычников из Мира [Грядущего].
Об этом же говорил рабби Шимон бен Лакиш: что означают слова: «Если над насмешниками Он насмехается, то смиренным дает милость» (Мишлей, 3:34)? Желающий осквернится — дают ему, желающий очистится — помогают ему.
Таким образом, по мнению всех упомянутых мудрецов, чудо не может служить доказательством «истинности» Бога Израиля. В средние века эта идея получила дальнейшее развитие в трудах Рамбама (Маймонида). Говоря о законах пророчества, философ писал:
Не всякому, кто делает знак и знамение, верят, что он пророк, но только такому, о котором изначально знают, что он достоин пророчества по мудрости своей и по делам своим, в которых он возвышается над своими ровесниками, и который готовит себя к пророчеству и освящается, и отдаляется от греха…
Возможно, что некто сделает знак и знамение, не будучи пророком, а с помощью чего-то, нам неизвестного.
В пророчество Моше народ Израиля поверил не из-за знамений, которые он делал: ведь у того, кто верит на основании знамений, остается в сердце подозрение, что, возможно, знамение сделано при помощи колдовства.
Мишне Тора, Законы основ Торы, 7: 16-17, 8:1
Как мы уже сказали, авторам книги Царств этот подход, видимо, был чужд. Однако похоже, что даже они чувствовали, что убедительная сила любого чуда весьма ограничена. Пройдет лишь немного времени после кармельского триумфа, и Элиягу, которому пришлось бежать, чтобы спасти свою жизнь, станет горько жаловаться Богу: «Оставили завет Твой сыны Израиля, жертвенники Твои разрушили и пророков Твоих убили мечом; и остался я один; но и моей души искали они, чтобы отнять ее» (Млахим I, 19:14). Великое чудо, совершенно на глазах у всех, ничего не дало: все вернулось на круги своя.