Скиния и телец


Последние пятнадцать глав Книги Исхода, к чтению которых мы приступаем, отличаются по характеру от того текста, что мы читали раньше. В них мало действия и много технических деталей. Этим они напоминают следующую за Исходом Книгу Левит и первую половину Книги Чисел. Библейская критика в данном случае говорит о преимущественно священническом (жреческом) материале, то есть о материале, созданном людьми, которые профессионально занимались жертвоприношениями, вопросами ритуальной чистоты, собиранием десятины и выкупом первенцев. Жреческие материалы в Пятикнижии отличаются специфической лексикой и формулами, интересом к цифрам, датам и техническим деталям. Как уже сказано, их создавали профессионалы, возможно, для таких же профессионалов. В данном случае речь идет в первую очередь о строительстве и устройстве Скинии – святилища, где священник (жрец) приносил жертвы.

Эта часть книги имеет симметричную композицию. Первые шесть глав (25-31) содержат инструкции по строительству Скинии, затем, в главах 32-34, описывается кризис, связанный с золотым тельцом, и, наконец, главы 35-40 посвящены собственно строительству походного храма. На первый взгляд, вставка 32-34, посвященная золотому тельцу, выпадает из этого рассказа, точно так же как история Тамар (Быт 38) выпадает из истории Йосефа. Это не совсем верно даже в случае Тамар, тогда как в нашем случае явно прослеживается общая тема всей этой части – присутствие Бога в стане Израиля. Скиния – место присутствия Господа («чтобы я обитал среди них» – 25: 8). Что касается тельца, то его изготовление ставит ту же цель – чтобы Бог находился среди израильтян. На воздвижение тельца, так же как на сооружение Скинии, они приносят золотые украшения, и жрецом при обоих выступает один и тот же человек – Аарон.

История золотого тельца вообще сконструирована вокруг категории присутствия/отсутствия. Люди жаждут присутствия божества в условиях, когда отсутствует не только Бог, но и Моше. Более того, они не знают, почему он отсутствует так долго. Поднимаясь на гору, Моше не говорит народу, что он собирается там делать. Строго говоря, плохо это понимает и читатель библейского текста. С одной стороны, Бог говорит Моше: «Поднимись ко мне на гору, и я дам тебе каменные скрижали, наставления и заповеди, которые написал я, чтобы учить (народ)» (24: 12), – то есть, видимо, декалог из двадцатой главы. С другой стороны, из глав 25-31 видно, что на горе он получал инструкции по сооружению Скинии. Однако являются ли эти инструкции частью «наставлений и заповедей»?

Возникает зазор между моментом заключения договора народа с Богом и моментом окончательного оформления этого договора в виде скрижалей с Десятью заповедями. В этом зазоре роль Моше пытается играть Аарон, который, в отличие от самого Моше, не может противостоять натиску толпы и устанавливает «неправильный» порядок божественного присутствия, на котором основан «неправильный» культ. Перед нами ситуация, когда настоящий лидер отсутствует и народ фактически предоставлен самому себе. Именно такой ситуации страшится Моше, давая народу последние наставления во Второзаконии. «Как вы справитесь без меня?» – вот лейтмотив этой последней книги Пятикнижия. И Моше прекрасно понимает, что не справятся и Бог «сокроет лицо» от Израиля (Втор 31: 16-18). «Кризис присутствия» оборачивается отсутствием Бога, и в нашем случае его удается разрешить только в 34 главе.

Почему тема присутствия становится так важна ближе к концу книги? Для ответа на этот вопрос вспомним конструктивный принцип ее композиции – от хаоса к космосу, снизу вверх, из египетской преисподней к «горе Божьей». Именно во второй половине книги, когда народ Израиля оказывается почти «на самом верху» и расстояние между ним и Богом минимально, возникает вопрос о божественном присутствии как увенчании социальной организации «царства священников и народа святого». Неслучайно Книга Исхода и заканчивается на ноте присутствия Бога среди израильтян: «Ибо облако Господне было над Скинией днем и огонь ночью в ней на глазах у всех сынов Израиля, во время всех их переходов» (40: 38).

Вернуться