Проблема происхождения Торы
Из сборника “Израиль древний и новый. Труды кафедры иудаики ИСАА МГУ”, Выпуск 2.
Традиция приписывает написание Пятикнижия (Торы) лично Моше/Моисею — предводителю Исхода из Египта и посреднику между Богом и народом при заключении договора. Впрочем, даже само повествование Пятикнижия не утверждает этого авторства однозначно. Уже в древности отмечали, в частности, что Моше не мог описать собственную смерть (разве что в пророческом озарении). На сегодня исследователи не сомневаются в сложном и неоднородном составе Торы.
ДВА ИМЕНИ ЕДИНОГО БОГА
Впервые в Европе идею, будто Тора содержит тексты различного авторства, выдвинул, как считается, французский врач еврейского происхождения Жан Астрюк (1684–1766). Он обратил внимание, что многие рассказы книги Берешит (в том числе рассказ о сотворении мира в 1:1–2:3 и 2:4–3:24) как будто бы по-разному излагают одни и те же события. Более того, различные версии событий сопровождаются разными именами для обозначения Бога. Стройный «эволюционистский» рассказ о творении мира за шесть дней в Быт. 1 пользуется нарицательным существительным множественного числа «Элоѓим», что буквально означает «боги» (ср. арабское «Аллах»). Однако рассказ, начинающийся в Быт. 2:4, где человек-Адам был буквально «изготовлен из земной пыли», а женщина создана затем из его «ребра», добавляет к имени «Элоѓим» еще и имя собственное — ЙЃВЃ. В некоторых пассажах Торы оно фигурирует и отдельно.
Имя ЙЃВЃ — личное имя Творца. Поэтому с древних пор ему приписывалась большая мистическая сила. Не позже III в. до н. э. произносить это имя (как минимум вне богослужения) было запрещено, и потому точная его огласовка утеряна. В науке его иногда называют также «тетраграмматон» — «четырехбуквие». Вместо тетраграмматона в речи использовался эвфемизм «Адонаи» (букв. «мои господа»). Поэтому уже в Септуагинте мы читаем вместо него нарицательное существительное kurios — Господин. Сегодня и это имя подверглось вторичной эвфемизации, так что в бытовом контексте предпочтительнее употреблять слова «Всевышний», «Пресвятой», «Ѓа-Шем» (букв. «имя») и др. В большинстве русских переводов разница между именем «Элоѓим» и именем ЙЃВЃ также сохранена — это «Бог» и «Господь» соответственно.
Еврейские комментаторы обратили внимание на разницу божественных имен уже в древности, не позже I в. н. э. Тем не менее именно Жан Астрюк использовал это наблюдение в текстологических целях: он разделил параллельные рассказы, использующие разные имена Бога, и получил два различных по происхождению «документа», впоследствии слитые в единый текст книги Берешит.
КЛАССИЧЕСКАЯ ДОКУМЕНТАРНАЯ ТЕОРИЯ
Жан Астрюк
В дальнейшем оказалось, что текст Торы не сводится только к двум этим независимым массивам материала. В XIX в. наблюдения Астрюка были развиты немецкими учеными, самый известный из которых — Юлиус фон Велльгаузен (1844–1918). Велльгаузен не только выделил в составе Торы целых четыре различных документа, но и предположил, что одни из них были созданы раньше, а другие — позже. Учение Велльгаузена и его последователей о четырех различных версиях древнейшей израильской истории стало известно как «Теория четырех источников» или «Классическая документарная теория». Многие ее положения значимы для исследования Библии и сегодня.
Юлиус фон Велльгаузен
ПЕРВОЕ ДАТИРУЕМОЕ УПОМИНАНИЕ О ТОРЕ: 622 Г. ДО Н. Э.
Создатели документарной теории обратили внимание, что роль Пятикнижия в исторических книгах («Ранних пророках») и других библейских текстах странным образом невелика. Несмотря на постулируемую Торой глубокую древность заключенного в ней договора, библейские книги о царях — то есть, сравнительно датируемая часть библейской истории (как, впрочем, и вообще большинство ранних книг в составе Танаха) — почти не упоминают о Торе и редко ссылаются на нее. Более того, из библейского повествования следует, что вплоть до конца VIII, а то и VII в. значительная часть ее предписаний вовсе никем не соблюдалась! Лишь к концу допленной истории Тора как книга появляется на исторической сцене — и, судя по библейскому рассказу, ее появление оказывается для всех огромной неожиданностью.
Неожиданность эта описывается во 2-й книге Царей (2 Царей: 22): при ремонте столичного иерусалимского Храма царем Йошией/Иосией около 622 г. до н. э. плотники обнаруживают (надо полагать, под плинтусом в чулане) некий предмет под названием «Свиток Торы» (или, в синодальном переводе, «Книга Закона»). Прочитав свиток, царь впадает в ужас, рвет на себе одежды, созывает народ (не забыв, впрочем, сверить данные свитка с авторитетной городской гадалкой — 22:13ff) — и спешит провести на его основе реформы. В том числе он разрушает и оскверняет во всем своем царстве любые храмы, святилища и жертвенники Бога, кроме Храма в Иерусалиме, а также уничтожает все культовые статуи, священные рощи и, тем более, элементы культа, связанные с другими божествами (в частности супругой Бога — Ашерой). Йошия также учреждает всенародное празднование Песаха в память Исхода из Египта.
ДЕВТЕРОНОМИСТ — ИЕРУСАЛИМСКИЙ ПРИДВОРНЫЙ АВТОР
Что за свиток обнаружили ремонтники царя Йошии? Эти реформы, как они описаны книгой Царей, во многом напоминают предписания ядра книги Дварим/Второзакония (Втор. 12–26). Поэтому исследователи разумно отождествили чудесно найденный «свиток» Йошии с прото-Второзаконием. Соответственно, реформа 622 г. до н. э. получила в науке название девтерономической (т. е. второзаконнической), а пласт текста Пятикнижия, идеологически с ней связанный, стал называться «девтерономическим документом» (D).
Для девтерономического документа (далее — «источник D») характерны требования радикального единобожия,запрет любых изображений божества, единство места поклонения Богу (под которым может подразумеваться Иерусалим). Кроме того, поскольку Девтерономист, по-видимому, был придворным автором (или школой авторов), он также обращает особое внимание на заповеди, связанные с царской властью, и на территориально-политические границы Земли Израиля.
ПОСЛЕДОВАТЕЛИ ДЕВТЕРОНОМИСТА — АВТОРЫ ДЕВТЕРОНОМИСТСКОЙ ИСТОРИИ
Юлиус Велльгаузен также заметил, что книга Дварим/Второзаконие имеет много общего, в том числе на уровне отдельных формул, со следующей за ней книгой Йеѓошуа/Иисуса Навина. Поскольку для придворного автора с территориальными интересами было бы странно закончить свое повествование ДО захвата израильтянами будущих национальных земель, Велльгаузен и его последователи предположили, что первоначально книга Йеѓошуа не была отделена от Дварим (а Пятикнижие было «Шести книжием»). Косвенно подтверждалось это соображение и самаритянским каноном, который, помимо Торы, включает в себя лишь книгу Йеѓошуа (впрочем, самаритянская книга Йеѓошуа значительно отличается от еврейской и дописывалась на протяжении последующих поколений).
В 1920-е гг. Мартин Нот пошел еще дальше: он проследил наличие тех же формул и в остальных книгах «Ранних Пророков» — книгах Шмуэля/Самуила и Царей. Поэтому на смену гипотезе Шестикнижия пришла концепция девтерономистской истории (Дист).Согласно этой концепции, сразу после реформы 622 г. до н. э. придворной школой — последователями Девтерономиста — была, на основе доступных им хроник, отредактирована и опубликована вся дальнейшая хроника от завоевания Ханаана до царя Йошии. Таким образом, книги подкорпуса «Ранних Пророков» были, по мнению Нота, продолжением и «правоприменением» идей и законов, содержащихся в девтерономическом документе. Этот масштабный исторический цикл призван был показать «на практике» значимость откровения, содержащегося в «Торе» источника D. В науке этот цикл стали называть девтерономистской историей (Дист), что не следует путать с авторитетным для ее создателей девтерономическим документом (D).
Мартин Нот
В этом теоцентрическом иудейском пересказе иудейских и израильских хроник северные — израильские — цари осуждались за идолопоклонство и пренебрежение Иерусалимом (который, естественно, никак не мог быть для северян главным святилищем, будучи расположен в столице другого государства). Критиковались за неисполнение божественного договора — документа D — и большинство царей Йеѓуды/Иудеи (кроме Давида и, отчасти, Шломо/Соломона и Хизкии/Езекии). В богословской логике девтерономистского цикла, созданного «по следам» Второзакония, исторические события — войны, поражения, эпидемии — изображались немедленным и справедливым наказанием за отступление от правил Договора: многобожие, роскошь или использование статуй в культе Бога. Изменой девтерономическим правилам закономерно объяснялась и гибель Северного царства под натиском Ассирии. Каждый монарх на страницах этого исторического цикла оценивается (как правило, негативно) с точки зрения верности этим законам.
Современные историки также не исключают, что обнаружение царем Йошией «свитка Торы» и вызванная этим реформа 622 г. до н. э. должны были стать торжественным финалом этого исторического цикла. Однако наступление Вавилонян, которое отделяли от девтерономических реформ каких-то 30 лет, вызвало к жизни финал куда более печальный. Впрочем, для авторов книги Царей даже Вавилонский плен, которым завершается девтерономистская история (2 Царей, 25), объясняется нечем иным, как накопившимися за предыдущие поколения грехами иудеев перед лицом Торы.
Окончание следует.