Пеликан, ставший еврейским символом
В европейской культуре пеликан, кормящий своих птенцов собственной кровью, является достаточно распространенным образом и символом. Исидор Севильский, к примеру, писал:
Пеликан (pellicanus) – египетская птица, живущая в пустынных местах у реки Нил, который и дал ей имя, ведь Египет по-гречески называется «Каноп» (Canopus). Сообщают, если этому можно верить, что пеликан убивает своих детей и скорбит по ним три дня, затем ранит сам себя и, окропляя своей кровью, оживляет их.
Этимологии, 12:26
Эта легенда, известная с античных времен, получила особую популярность в средние века, когда кровь начинает ассоциируется с причастием и распятием. В связи с этим пеликан стал символизировать воскресение, а с XIII века – и самого Иисуса. Так, Данте в знаменитом стихе из «Рая» «Божественной комедии» называет Спасителя «наш пеликан»:
Он, с Пеликаном нашим возлежа,
К его груди приник; и с выси крестной
Приял великий долг, ему служа.
Латинский комментатор Бенвенуто де Имола писал: «Иисуса называют пеликаном, ибо он разъял себе грудь ради нашего спасения, подобно пеликану, воскрешающему умерших птенцов кровью своей груди».
Известно множество изображений этой легенды. Пеликан, к примеру, украшает капители т.н. горницы Тайной вечери на горе Сион. Капители датируются эпохой крестовых походов. То, что для украшении этой горницы крестоносцы выбрали художественный элемент, ассоциирующийся с самопожертвованием Иисуса из Назарета, разумеется, не удивляет.
Правда, в птице, изображенная на канители, узнать пеликана достаточно трудно. Однако и в этом нет ничего удивительного: многие художники, знавшие эту легенду, никогда не видели пеликанов. Поэтому иногда их изображали хищными птицами, а иногда – похожими на лебедей, как на платье английской королевы Елизаветы I на портрете 1575 года.
Николас Хилард, Елизавета I
Еврейские источники не знают легенды о пеликане. Тем не менее, как пишет Дикла Зогар, сотрудница Национальной библиотеки Израиля, пеликан, раздирающий себе грудь, однажды удостоился стать еврейским символом. Это произошло в Амстердаме, где в конце XVI- начале XVII века возникла община, состоявшая из бывших конверсо – потомков обращенных и обратившихся в католичество испанских и португальских евреев, бежавших в Нидерланды и вернувшихся там к вере предков.
Первая еврейская община Амстердама получила название «Бейт-Яаков» («Дом Яакова») – в честь Яакова Тирадо (Гомес Лопес да Коста), чей дом стал синагогой. В 1608 году возникла вторая община, «Неве-Шалом». Через десять лет в «Бейт-Яаковe» произошел раскол, и появилась третья община, «Бейт-Исраэль». Три общины сосуществовали до 1639 года, когда они объединились в «Святую общину Талмуд-Тора».
До объединения символом общины «Неве-Шалом» был феникс – легендарная птица, сгорающая и возрождающаяся из пепла. Этот символ широко использовался и позже, в XVIII-XIX века, прежде всего на брачных контрактах амстердамских евреев. Вполне понятно, почему этот образ оказался близок бывшим конверсо, сумевшим сохранить свою веру, вопреки жестоким преследованиям, и возродиться в буквальном смысле из пепла – пепла аутодафе.
Кроме того, легендарный феникс неоднократно упоминается в Талмуде и мидрашах. К примеру, в Сангедрин, 108а, приводится следующий рассказ о Ноевом ковчеге:
Очень тяжело было нам в ковчеге. Зверей, чей обычай есть днем, мы кормили днем, а тех, чей обычай есть ночью, кормили ночью. Отец мой не знал, что едят хамелеоны. В один день сидел он и чистил гранат. Выпал из него червячок, которого тот съел. С тех пор он готовил ему отруби, и когда заводились в них черви, тот ел. Лев заболел лихорадкой и ничего не ел, ибо сказал Рав: лихорадка – не меньше шести [дней], и не больше тринадцати. Феникса же нашел он спящим, и спросил его: ужели ты не хочешь есть.
Сказал тот ему: я увидел, что ты очень занят, и решил не досаждать тебе.
Сказал [Ноах]: да будет воля [Творца], чтобы ты не умер, как сказано: «И мнил я: Скончаюсь при своем гнезде; и, как у феникса , будет множество дней моих» (Иов, 29:18).
Однако объединенная община выбрала себе новый символ – упомянутого выше пеликана, раздирающего свою грудь. В последующие столетия он будет регулярно появляться в книгах, частных письмах и документов, включая брачные контракты.
Пеликана амстердамские евреи обычно изображали с тремя птенцами. Как нетрудно догадаться, последние символизировали три общины, объединившие и питающиеся отныне из единого источника еврейской традиции.
Трудно сказать, почему амстердамские евреи выбрали столь ярко выраженный христианский символ. Однако, как мы уже писали, вернувшись к вере предков, бывшие конверсо остались европейцами до мозга костей: говорили по-испански и португальский, регулярно бывали в театре, хорошо знали европейскую литературу… Так что и здесь удивляться нечему.
Эмануэль де Витт, Португальская синагога в Амстердаме
Михаил Курляндский