Млахим II, Глава V. Комментарий
А Нааман, военачальник арамейского царя, и далее – этот рассказ, наряду с рассказом об Элийау и женщине из Царефата, представляет собой еще один пример истории «благословения чужака» (см. комментарий к Быт 14: 19). Согласно Евангелию от Луки, Иисус использовал эти два случая для доказательства положения, что нет пророков в своем отечестве (Лк 4: 25-27).
Нааман – имя засвидетельствовано в угаритских текстах. В форме Нуаман оно было распространено у арабов до принятия ислама. Судя по всему, имя происходит от корня «нун – айин – мем» n‘m со значением «быть милым, приятным» (Brown – Driver – Briggs: 653; ср. женское имя Наоми).
Пророк – нави; редкое обозначение Элиши, который в рассказах о нем обычно именуется иш элоhим «человек Божий».
Иди, а я пошлю письмо царю Израиля – проблема решается на высшем международном уровне. В архиве Тель эль-Амарны сохранилось письмо, в котором митанийский царь Тушратта сообщает фараону Аменхотепу III, что он послал ему ниневийскую статую Астарты, имеющую целебные свойства, и добавляет, что эту статую посылали в Египет и в предыдущем поколении (Gray: 453).
Десять киккаров серебра, шесть тысяч (шекелей) золота и десять смен одежды – видимо, в подарок. Размер приношений явно преувеличен.
Так вот, с этим письмом я посылаю к тебе своего раба Наамана, а ты исцели его от проказы – письмо приведено явно в урезанном виде, так как перед формулой «так вот» (ве-атта) должны были идти приветствия и еще какие-нибудь вступительные слова.
Исцели его – в высокой международной дипломатии «забыли» о наличии пророка, который и должен произвести исцеление.
Когда израильский царь прочел письмо, он разорвал на себе одежды и сказал: Что я, Бог, чтобы убивать и оживлять? Он присылает ко мне человека, чтобы я исцелил его от проказы! Что он, хочет поссориться со мной – как отмечает в своем эссе, посвященном этому рассказу, известный во Франции протестантский мыслитель Жак Эллуль, израильский царь понимает все происходящее в чисто политическом аспекте и видит провокацию в обращении арамейского царя, с которым у него и без того были не лучшие отношения (Ellul: 28-29). По мнению того же автора, израильский царь забывает о пророке, потому что, будучи носителем власти, он привык решать проблемы политическими средствами. Точно так же арамейский царь, видимо, полагает, что его израильский «коллега» наделен магическими способностями и может произвести исцеление сам.
Когда Элиша, человек Божий, услыхал, что царь Израиля разорвал свои одежды, он послал передать царю: Что ты разрываешь на себе одежды? Пусть он идет сюда и будет знать, что есть пророк в Израиле – Элишу не вспомнят, покуда он сам не напомнит о себе.
И приехал Нааман на колеснице с конями, и встал у входа в дом Элиши – тем самым он демонстрирует свое высокое положение.
Омойся семь раз в Иордане, твое тело очистится, и ты выздоровеешь – помимо того, что Элиша даже не выходит навстречу Нааману, он дает до обидного простой совет, который, как мы увидим, вызовет гнев арамейского полководца.
Я-то думал – он выйдет, встанет, призовет Господа, Бога своего, взмахнет рукой и излечит (меня)!
Разве Авана и Парпар, дамасские реки, не лучше всех вод Израиля? Омоюсь в них и излечусь – Нааман ведет себя с самоуверенностью высокопоставленного солдафона: он лучше знает, как должен вести себя пророк, и проявляет совершенно неуместный в данном случае арамейский патриотизм. Авана – в кумранских рукописях и таргуме сохранилась форма Амана (Аммана ассирийских текстов); эта река сейчас известна под названием Барада.
Парпар – возможно, пересыхающий поток вади аль-Аавадж, в который впадает другой пересыхающий поток вади Барбар.
Омоюсь в них и излечусь – «для жителя Дамаска Иордан просто грязная речушка. Если болезнь можно излечить простым омовением, почему нельзя это сделать у себя дома?» (Alter: 753).
Если бы пророк сказал тебе сделать-что-нибудь сложное – разве ты бы не сделал – и поверил бы пророку скорее, чем в этом случае.
Маленький ребенок – наар катон; ср. обозначение девочки, которая рассказала своей госпоже об Элише – наара кетана.
Вот, теперь я знаю, что по всей земле есть Бог только в Израиле – классическая формула «благословения чужака».
Клянусь Господом, которому служу, что не приму. И тот упрашивал его, а он отказывался – Элише достаточно морального удовлетворения.
Пусть рабу твоему насыплют земли столько, сколько могут увезти два мула; потому что раб твой не будет больше приносить приношений и пиршественных жертв другим богам – только Господу – Богу Израиля можно служить только на земле Израиля, которую Нааман и берет с собой в Дамаск.
Риммон – национальное божество арамейцев; возможно, речь идет о еврейском пародийном искажении имени Рамман, представлявшего собой титул Хадада, сирийского ваала-громовержца – ср. арамейское имя собственное Тавриммон, упоминаемое в 1 Цар 15: 18 (см. подробнее Gray: 456).
И сказал ему (Элиша): Иди с миром – расставание всегда представляет собой завершающий элемент сцены «благословения чужака». И тот прошел часть пути – неожиданно выясняется, что сцена не завершена, повествование здесь не окончено.
5: 20-27
Побегу за ним и возьму у него что-нибудь – бескорыстие Элиши невыносимо для такого низменного человека, как Гехази, и он решает не упустить случай и чем-нибудь поживиться за счет богатого арамейца.
Спрыгнул с колесницы ему навстречу – после исцеления арамейский полководец готов спешиться перед таким, в общем то, недостойным человеком, как слуга Элиши.
Дай им киккар серебра и две смены одежды – у Наамана не возникает подозрений насчет такой неожиданной просьбы, и он готов дать пророку даже больше.
Оставил у себя дома, рассчитывая на то, что никто об этом не узнает.
Никуда я не ходил – Гехази недооценивает дар ясновидения, которым наделен Элиша.
Было мне видение – букв. «разве не пошло (за тобой) мое сердце».
И вышел (Гехази) от него, покрытый проказой, как снегом – на этом, видимо, Элиша расстается с Гехази; во всяком случае, в дальнейших рассказах об этом пророке мы его больше не встречаем.