Мидраши на фресках из Дура-Эуропос
В 303 г. до н.э. Селевк I Никатор основал крепость на берегу Евфрата и заселил ее македонскими поселенцами. Крепость называлась просто Дура (по-арамейски “поселение”), или Дура-Эуропос (“европейское”, т.е. македонское поселение). В 113 г. до н.э. город захватили парфяне, и он превратился в богатый международный и мультикультурный торговый город. Археологи нашли в нем надписи на 11-12 языках. В 114 г. н. э. его ненадолго захватил Траян, но потом он снова перешел к парфянам, пока в 161-166 гг его не захватил Люциус Верус. В 256 г. Шапур I осадил, и после нескольких месяцев осады захватил город, жителей частично перебил, частично переселил, а город с тех пор остался в развалинах.
Среди многочисленных языческих храмов, в Дура-Эуропос была синагога и христианская церковь. Они обе примыкали к городской стене, и потому при осаде города были полностью засыпаны песком, чтобы таким образом укрепить стену. Поскольку после этого город был разрушен, песок никто не вынул, и внутреннее помещение, включающее все фрески, простояло сохранным до 1932 г., пока его не раскопали французские археологи. Они даже не сразу поняли, что это – синагога, и все фрески – на библейские сюжеты.
Все фрески были перевезены в музей в Дамаск, где по счастью и хранятся до сих пор, потому что все, что не было перевезено, было тщательно разрушено ИГИЛом, пока он правил городом, не из фанатизма, не подумайте, а для продажи на черном рынке.
Как бы то ни было, в музее хранятся около 70 фресок с разными сюжетами из ТаНаХа. Самая последняя надпись в синагоге датирована 244 г., в любом случае синагога была засыпана в 256 г. – т. е. во времена если не Мишны, то первых амораим.
Давайте посмотрим некоторые из них.
Вот, например, три картины, посвященных Элиягу. На одной изображены пророки Бааля, пытающиеся добиться, чтобы огонь снизошел на их жертву (Млахим 1:18:18-40).
На второй – сам Элиягу, по приказу которого поливают жертвенник водой из четырех бочек, а потом – еще из четырех и еще из четырех, а на тельца на жертвеннике снисходит огонь.
На третьей картине – Элияху оживляет сына женщины из Царфата (Млахим 1:17): слева – женщина в трауре показывает ему мертвого ребенка, посередине – Элияху ложится на кровать и оживляет ребенка, справа – нарядно одетая женщина держит на руках живого ребенка.
Но вернемся к первой картинке. Можно заметить, что кто-то прячется под жертвенником Бааля, и к нему ползет змея. Эту историю мы не знаем из ТаНаХа, но знаем ее из мидраша. Это Хеяль – нехороший царедворец Ахава, который предложил пророкам Бааля хитрость: сделал жертвенник полым внутри, спрятался туда, взяв кремень и фитили, с тем, чтобы в нужный момент поджечь дрова на жертвенники. Но Элияhу пророчески узнал о хитрости, и в ответ на его молитву Всевышний наслал на Хеяля ядовитую змею. Этот момент мы и видим на картинке. Таким образом, фреска времен Мишны или Тосефты показывает нам, что в это время уже был известен мидраш, известный нам в таком виде только из Дварим Раба, – сборника, составленного в 7-10 вв.
На другой фреске изображен колодец Мирьям, из которого растекаются 12 ручьев к шатрам 12 колен Израиля. Ни про колодец, ни про ручьи ничего нет в Торе. Про передвижной колодец Мирьям в пустыне много пишут в Талмуде, а самый старый мидраш, где они упоминаются растекающиеся ручьи – Мехилта дераби Шим’он от имени р. Элазара га-Модаи. Растекающиеся ручьи упоминаются и в Таргум Йерушалми. Вот, авторы фресок в Дура-Эвропос знают и про то, и про другое.
Посмотрим еще один сюжет. Вот здесь история Моше. Слева Йохевед и Мириам кладут ребенка в корзину. Посередине дочь фараона купается в Ниле и находит ребенка, на берегу стоят служанки с золотыми тазиками и кувшинами. Обратите внимание, что дочь фараона – голая! В синагоге!
А что происходит справа? На троне, очевидно, сидит фараон. Он в брюках и одежде парфянского царя. Перед ним стоят те же две женщины, еще одна простерта ниц. А когда же фараон разговаривал с Йохевед и Мириам? Единственные женщины, с которыми разговаривает фараон – это акушерки в предыдущей главе. В Талмуде (Сота 11b) есть мидраш, что это Йохевед и Мириам, он приведен от имени Рава и Шмуэля, то есть современников конца этой синагоги: Рав дружил а последним парфянским царем Артабаном, а Шмуэль – с Шапуром I, тем самым, который разрушил город. Опять-таки, если мы правильно поняли, фреска опирается на мидраш.
Григорий Идельсон
Первая публикация в блоге автора.