Марк Шагал
В 2019 гуду издательство АСТ выпустило книгу Анастасии Постригай “Влюбиться в искусство. От Рембрандта до Энди Уорхола”. Предлагаем читателям отрывок из этой книги:
В день рождения Шагала, 7 июля 1887 года, в Витебске бушевал масштабный пожар. Единственным домом в городе, который обошел огонь, был дом, где появился на свет маленький Мовша. Марком он стал гораздо позже.
Мальчик родился мертвым, и его по-всякому пытались реанимировать: кололи иголками, окунали в ледяную воду, чтобы он начал плакать — и это сработало! Спустя несколько мгновений ребенок задышал. Вот так непросто пришел в мир этот необычный человек, жизнь которого сопровождалась невероятными событиями.
След огня всегда присутствовал в его работах и сердце. Даже в поздних творениях мы видим яркий красный цвет, будто воспоминание о пламени, что бушевало в первый день Шагала на земле.
Взгляните на работу «Летающий конь»: рассмотрев ее получше, вы поймете, в чем прелесть искусства Шагала. Он изобразил свою маму огненно-красной, чтобы через символы рассказать историю своего рождения. Женщина держит на руках младенца, маленького Мовшу. Но и кучер, и летающий ангел, который венчает композицию, — это тоже Шагал. В одной картине автор изобразил себя в трех ипостасях в разные периоды жизни.
Многие спрашивают, к какому стилю отнести искусство Шагала? Это символизм с элементами примитивизма. Вообще Шагал не вписывается ни в какие рамки. Этим он и прекрасен.
Историю своей жизни мастер рассказал не только в картинах, но и в автобиографии, которая так и называется: «Марк Шагал. Моя жизнь». Основным лейтмотивом этого повествования является любовь: к жизни и супруге Белле. В книге Шагал также рассказывает про свои работы, и это очень интересно, ведь художники в основном не комментируют написанные картины, считая, что все уже сказали без слов. Марк Захарович напротив, дает зрителю много ключей к своему искусству.
Он был ровесником XX века: жил во времена революции, Первой и Второй мировых войн. Это страшные годы, от которых людям тонкой душевной организацией хотелось спрятаться. Поэтому Шагал придумал мир, обитатели которого летают и верят в чистую любовь. Он будто взял свою прекрасную веру во все хорошее и пролил ее на холсты и бумагу.
Шагал — светлый и легкий, это то, чего людям сейчас так не хватает. Времена нынче нестабильные и сложные, все живут с ощущением тревоги. В Шагале можно спасаться. Знаменитый художник, который прожил 97 лет, сохранил детскую чуткость и любознательность. Он — пример того, как можно проходить трудности, сохраняя в сердце светлую радость.
Шагал родился в семье приказчика. Узнав, что сын жаждет посвятить себя искусству, отец расстроился. Он хотел, чтобы Марк наследовал его мелкий бизнес — продажу селедки. Выбор ребенка он не принял, лишь дал ему 27 рублей на обучение — на этом все участие семьи в становлении Шагала-художника закончилось.
Но этот юноша, рожденный при пожаре, всегда был амбициозным. Он изучал искусство по мере возможностей и говорил, что единственным его учителем может быть только Рембрандт. Запрос нескромный, согласитесь. Так как машину времени не изобрели, парень записался в ученики к витебскому живописцу Юделю Моисеевичу Пэну. Шагал посещал школу мастера, но наставления не воспринимал. Пэн был склонен к реалистически-импрессионистскому стилю, и они смотрели на искусство по-разному. Отсутствие понимания привело Шагала в Санкт-Петербург. Взяв отцовские 27 рублей, парень поехал в город на Неве.
В первые дни он буквально пропадал в Эрмитаже. Некоторые люди, видя «примитивный» стиль Шагала, думают, что он просто не умел рисовать и не обладал знаниями. Это неправда: он был невероятным знатоком живописи и очень тонко ее чувствовал. В его голове помещалась огромная «база данных» о картинах прошлых столетий. Ему было на что опираться.
С первых работ Шагал проявлял неординарность. С чего обычно начинают художники? Они пишут натюрморты или пейзажи — что-то понятное. Герой нашей главы сходу замахнулся на символическую картину: изобразил Витебск, разделенный на две части. В одной женщина вознесла руки к небу, как античная плакальщица: она стонет, и от этого звука горшок с цветком падает из окна, «прогоняя» прохожего на соседнюю улицу. В другой половине картины — покойник, окруженный свечами. Их шесть, хотя в еврейской традиции должно быть семь свечей. Венчает сцену скрипач: он играет на крыше, будто объединяя весь сюжет в единую монотонную композицию.
В Санкт-Петербурге Шагал пытался поступить в Училище технического рисования барона Штиглица, но провалил экзамены и понял, что придется вернуться домой, где его ждут отец с селедкой и отсутствие перспектив. Он был уязвлен, ведь, несмотря на амбиции «ученика Рембрандта», его не оценили. Почувствовав разочарование, он отложил кисти и холсты и стал часто проводить время в одиночестве. Мама, которая очень любила своего мальчика и всегда в него верила, начала беспокоиться о его психическом состоянии. Действительно, он был уже на грани, иногда часами стоял на единственном в Витебске мосту и думал, что делать дальше. Именно там однажды он встретил девушку с прекрасными темными глазами, которую звали Белла Розенфельд. Она была дочкой известного в то время ювелира и обладала прекрасными манерами. Девушка тонкой натуры мечтала стать актрисой и даже пыталась воплотить задуманное, но в Санкт-Петербурге сильно потянула ногу и вынуждена была вернуться. Белла хотела танцевать, но не могла из-за травмы. На момент встречи она была примерно в таком же состоянии фрустрации, что и Шагал.
Две юные души сразу поняли, что созданы друг для друга. Белла была настоящей мечтой гения, готовой на жертву во имя мужчины. Она сразу показала возлюбленному, что готова идти за ним куда угодно, преумножая вдохновение. Так она поступала всю жизнь.
Что писал Марк о своей прекрасной возлюбленной? «Она молчит. Я тоже. Она смотрит — о, ее глаза, я тоже. Как будто мы давным-давно знакомы, и она знает обо мне все — мое детство, мою жизнь, и что теперь со мной будет. Как будто бы всегда наблюдала за мной, как будто где-то рядом, хотя я ее видел в первый раз. И я понял — то моя жена. На бледном лице сияют глаза — большие, выпуклые, черные. Это мои глаза, это моя душа».
Любовь давала Шагалу вдохновение. Жажда творить вернулась к нему. Он верил, что все возможно, поэтому снова поехал покорять Санкт-Петербург. Настойчивость принесла плоды: Марка заметили в столичных еврейских кругах, ему стали помогать, а потом он очаровал Льва Самойловича Бакста, который на тот момент являлся главным художником Дягилевских сезонов. Бакст оплачивал самородку жилье, обучение и вообще всячески пытался его поддержать, потому что чувствовал в нем большую силу.
Но только Шагал успокоился и начал творить и развиваться, как его покровитель Бакст сказал, что отправляется во Францию с Дягилевским балетом. То есть только все наладилось — и опять удар. Шагал спросил: «Можно я поеду с Вами?» Бакст поинтересовался: «Сможешь грунтовать холсты для декораций?» Шагал заверил, что сможет. По правде он не умел этого делать, но быстренько научился и поехал в Париж. Это был поворотный момент в его жизни и карьере.
Во Франции искусство Марка Шагала заиграло новыми красками. Там он попал в «Улей»: легендарное арт-общежитие, где жили Модильяни, Хаим Сутин, часто бывал в гостях Пикассо… В этом культовом месте рождалось искусство XX века.
Есть парижская работа Шагала «Автопортрет с семью пальцами». Это иллюстрация еврейской пословицы про семь пальцев у того, кто быстро работает (а Марк Захарович творил с завидной скоростью). На картине он одет, как франт, в смокинг и бабочку. Несмотря на тяжелейшее существование, он всегда оставался модником. Многим эта работа кажется странной фантазией, но сам Шагал говорил, что он не фантазер, а реалист. Просто его ви́дение мира очень отличалось от среднестатистического.
Работа «Я и деревня» (1911), к примеру, очень правдоподобна — в понимании Шагала. На заднем плане идут крестьянин с женой, которая так ругается, что перевернулась вверх тормашками от негодования. В это время корова намекает хозяину о своих желаниях: в ее голове изображена композиция, где ее доят.
В известной работе «Уличный скрипач» Шагал рассказывает историю о своем дяде, который любил играть на скрипке, хотя делал это очень плохо, будто пилил смычком мозги. С таким звучанием его отовсюду прогоняли, и музыкант вынужден был играть на крыше. Поэтому Шагал и говорил, что он реалист: сцена ведь взята из жизни!
Но вернемся к Белле. На самом деле девушку звали Берта. Полюбив ее, Шагал дал девушке новое имя. Сам он изначально был Мовшей, но в Париже к евреям отношение было не очень душевное, поэтому художник выбрал себе имя без эффекта красной тряпки для антисемитов.
Когда он уехал во Францию, Белла ждала в Витебске три года. В 1914 году он вернулся сделать предложение, и вскоре они поженились. Этому посвящена картина «Свадьба» (1918): Белла с Марком обнимаются, а ангел пухленькими ручками закрепляет брак, заключая пару в объятия.
Этот союз, наверное, самый прекрасный за всю историю искусства. Если посмотреть на отношения любого другого художника с женой или возлюбленной, там все время проскочит какая-нибудь интрижка или другой факт, омрачающий картину. Пикассо был тираном и изводил своих муз. Матисс и Лидия Делекторская — особая история платонических отношений юной девушки с 60-летним мужчиной…
Во взаимоотношениях Марка и Беллы не было неровностей. Они эталонные. Хотя, один момент многих смущает: Шагал был жутким подкаблучником и ни одну работу не мог завершить без одобрения жены. Все ключевые решения в жизни тоже были за ней, но это всех устраивало. Белла была очень практичной женщиной, и это хорошо: когда муж постоянно летает в небесах, кто-то должен следить за бытом, чтобы вся семья не улетела туда же.
В картине 1915 года «День рождения» хотелось бы обратить внимание на перспективу. В ней все как будто вывернуто наизнанку, нет глубины пространства. Это не потому, что Шагал не умел писать. Он вдохновлялся русской иконописью, несмотря на иудейскую веру. Шагал, как и Матисс, смотрел на иконы не как на религиозные объекты, а как на образец художественной техники. Почему в иконах обычно обратная перспектива? На них изображен не реальный мир, а духовный. В «Дне рождения» Шагал тоже изобразил не нашу землю, а свои фантазии. Обратная перспектива подчеркивает необычность его мира.
Еще одна очень известная его картина «Над городом» находится в Третьяковской галерее. Мало кто замечает, но в левом нижнем углу полотна изображен человек, у которого скрутило живот. Белла с Марком парят над землей, а внизу некто пристроился по нужде у витебского забора… В этом и есть весь Шагал. Он летал и фантазировал, но в то же время был человеком, который понимал: жизнь прекрасна во всех ее проявлениях. Так что такой неожиданный персонаж — будто напоминание этой истины, возвращение к реальности. Мечтать не значит забываться.
Родной Витебск Шагал писал подробно и реалистично даже после эмиграции. Кстати, особенностью этого города в то время были невероятно длинные заборы, которые часто встречаются на картинах Шагала.
Приехав домой в 1914 году с предложением руки и сердца для Беллы, Шагал оказался отрезанным от Парижа Первой мировой войной. В «Улье» осталось множество работ, но друзья сохранили их. Шагал возвратился лишь в 1922 году.
Его свадьба состоялась в период, когда все вокруг рушилось. В Российской империи отношение к евреям всегда оставляло желать лучшего. Они были изгоями и жили в черте оседлости — как раз там, где в Первую мировую шли военные действия.
Потом, когда установилась советская власть, Шагала назначили комиссаром по искусству города Витебска, и он открыл Витебское художественное училище. Но художник понимал, что в Советской России ему не место, ведь он не впишется в рамки официального искусства. В 1922 году они с Беллой сбежали во Францию и больше никогда не возвращались на родину.
Во второй парижский период сформировалась его так называемая азбука — темы и сюжеты, которые появлялись в картинах на протяжении всей жизни. Например, работа «Влюбленные и Эйфелева башня» содержит ключевые для Шагала элементы. Это, конечно же, детище Эйфеля, влюбленные, циркачи и акробаты.
В книге «Моя жизнь» он писал, что однажды его беременная мама пошла в цирк, а малыш Шагал в животике вдохновлялся номерами акробаток. Родительница шутила, что акробатка из цирка похитила сердце ее ребенка. Тема цирка завораживала мастера всю жизнь и находила место в его искусстве.
В 1938 году Шагал написал одну из самых знаменитых своих картин «Белое распятие». Она посвящена «Хрустальной ночи» — драматическому предвоенному событию, когда за одну ночь было разбито множество витрин магазинов, принадлежавших евреям, а хозяев жестоко избивали. Это первая драма в череде страшных событий, имя которым — Холокост.
Шагал изобразил ужас. Он рамой обрезал фигуру женщины на переднем плане, отчего кажется, что она буквально бежит на зрителя с криками. Мы видим развернутую Тору. Если священная для евреев книга лежит на земле, да еще и горит, значит, произошло что-то очень страшное. Люди пытаются уехать на лодке, которая стоит на месте, в это время наступает Красная армия, а в самом центре на кресте висит Иисус. Лишь один элемент добавляет сцене чувство надежды на спасение. Это лестница, которая приставлена к Христу. Она является символом лестницы Иакова из Библии. Это знак надежды, что Господь придет и избавит евреев от этого кошмара.
Картина наполнена смыслами и символами. Самый главный из них — шесть свечей по центру полотна. Шагал выступил, как пророк, заявив в своей работе о шести миллионах евреев, которые будут истреблены во время Холокоста. Как он мог это предугадать? Художники часто обладают даром провидения.
Еще одна знаменитая работа называется «Исход». Шагал написал ее во Франции после Второй мировой войны по возвращении из Америки. Когда в Европе стало опасно, он уехал в США по приглашению Музея современного искусства в Нью-Йорке, и вернулся только после победы над нацизмом.
Но сердце его осталось в гуще событий. За океаном он безумно сопереживал всем жертвам трагедии. «Исход» изображает все человечество: люди столпились около Христа и пытаются спрятаться в его распростертых объятиях. В этой толпе Шагал видел себя и всех близких, которые находились на разных континентах.
Он очень страдал и все свои душевные муки впоследствии описал в автобиографии. Кстати, ему не раз предлагали проиллюстрировать самую важную в мире книгу — Библию. Шагал всегда отвечал, что не имеет на это права. Такая работа под силу человеку, обладающему определенным знанием, а он считал, что еще не готов: ему нужна основа, чтобы выстроить на ней все живописное повествование.
Затем случился Холокост. Получив очередное приглашение написать иллюстрации к Библии, мастер ответил: «Я готов». Обязательно стоит побывать в музее Шагала в Ницце, в залах которого выставлены работы библейского цикла.
На одном из полотен изображено сотворение человека. Многие спрашивают, почему Адам сидит в позе лотоса? Может быть, Шагал исповедовал индуизм? Нет! Просто первому человеку так удобно, а в раю можно сидеть, как нравится. В этой картине великолепный синий цвет, который сочетается с ярким красным. Только Шагал умел делать такие контрасты.
Другая работа цикла — «Ноев ковчег». В «кадре» — Ной и животные, а кроме них не только пассажиры ковчега, но и все человечество.
Последней работой библейского цикла стала «Песнь песней». Кто не знаком с Книгой книг, тому стоит обязательно ее прочитать, ведь она преисполнена необыкновенной любви. Шагал видел лишь один выход из Второй мировой войны и Холокоста — через любовь и человечность. Агрессия не остановит агрессию, а мудрость и любовь в конечном счете побеждают.
Вот цитата из «Песни песней». Если вы находитесь в романтических отношениях или в браке, не важно, сколько вы прожили вместе — год или сорок лет, это отличная инструкция, как можно говорить друг другу небанальные комплименты: «О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои — как стадо коз, сходящих с горы Галаадской; зубы твои — как стадо выстриженных овец, выходящих из купальни, из которых у каждой пара ягнят, и бесплодной нет между ними; как лента алая губы твои, и уста твои любезны; как половинки гранатового яблока — ланиты твои под кудрями твоими; шея твоя — как столп Давидов, сооруженный для оружий, тысяча щитов висит на нем — все щиты сильных; два сосца твои — как двойни молодой серны, пасущиеся между лилиями».
В 1944 году умерла Белла. Из-за осложнений вследствие ангины она сгорела на глазах, и Шагал был просто повержен этим. Он оставил живопись на целых девять месяцев. Это единственный период, когда он прекратил писать, хотя раньше всегда рисовал — даже на салфетке в ресторане, заканчивая есть суп. Проводив любовь всей жизни, он поставил на мольберт работу 1917 года «Белла с белым воротничком», смотрел на нее и не мог понять, как жить дальше.
На ней большая роскошная Белла стоит с опущенными глазами, а внизу — очень маленький Марк и их дочь Ида. Здесь четко прослеживается параллель с детскими творениями. Когда дети что-то рисуют, самое значимое они изображают большим, менее важное — маленьким. Центром жизни Шагала была Белла.
Но он был мужчиной, а мужчина долго без музы не может. Спустя время он познакомился с Вирджинией Макнилл-Хаггард, дочерью бывшего британского консула в США, которая была на двадцать лет младше. Она была модным в то время фотографом. У пары родился сын Дэвид. Но все восторгались Марком, а Вирджиния чувствовала себя подавляемым творцом. Это стало проблемой для отношений.
Вскоре художник опять остался один. Его дочка, красавица Ида, понимала, что папе нужна вторая половинка, иначе он сгорит без любви. Она познакомила его с Валентиной Бродской, владелицей лондонского салона моды, дочерью известного фабриканта и сахарозаводчика Лазаря Бродского. Эта аристократичная женщина тонкого душевного склада, но с характером, сопровождала Шагала последние тридцать лет его жизни.
Она стала его арт-директором и вела все дела. В то время у всех на слуху было три имени — Пикассо, Матисс и Шагал. Их картины стоили баснословных денег. В добром расположении духа Шагал писал букеты. Вспоминая про утрату Беллы или Холокост, он страдал и писал распятия. Его спутница говорила: «Пожалуйста, не пиши распятия! Евреи их не будут покупать, потому что этого нет в их вере, а христианам неинтересны распятия, написанные евреем. Но нам нужно продавать, поэтому, дорогой, пиши букеты».
Шагал ласково называл свою избранницу Вавой. Есть история, которая много говорит о ее характере и готовности стоять за Шагала горой. Он, как уже говорилось, рисовал везде. В Париже скатерти обычно бумажные. Художник часто ходил в один ресторанчик, и владелец заведения быстро смекнул, что гость оставляет после себя настоящие шедевры. Едва только Шагал уходил, тот снимал скатерть с рисунками в надежде продать ее за большие деньги. Однажды Вава это увидела и сильно разозлилась. В следующий раз, когда ресторатор протянул руку за скатертью, она ударила по ней и сказала: «Не тронь!» Железная хватка менеджера.
Марк Шагал, несмотря на свою национальную принадлежность, был популярен везде и у всех. Его работы заказывали иудеи, католики, протестанты, тем более что занимался он не только живописью, но и витражами, а также росписью фарфора.
Например, ему поручили роспись плафона (потолка) для Парижской оперы. Гранд-Опера для французов примерно так же важна, как для нас Большой театр. Она построена в классическом стиле. Представьте себе негодование некоторых современников, узнавших, что такой нестандартный автор будет расписывать самую большую драгоценность французской нации!
Но получился настоящий шедевр, и публика осталась в восторге от результата. Кстати, в одном из сюжетов на плафоне изображен Витебск. Хотя мастер уехал во Францию в 1922 году, дом он не забывал.
Работа «Новобрачные на фоне Парижа» написана в 1980 году, спустя почти 60 лет после эмиграции Шагала. Но и там он изобразил самые большие сокровища своей жизни: Эйфелеву башню, Витебск и Беллу с роскошным букетом в руках.
Любимые цвета Марка Захаровича тоже символичны: красный — это Витебск, сиреневый — творчество, голубой — вдохновение, жизнь, любовь и, конечно, Белла. Нужно запомнить типичный шагаловский голубой цвет, который является его визитной карточкой. Он есть на всех картинах, включая «Свадебные свечи». Это первая работа, созданная после смерти Беллы. Она посвящена моменту сразу после женитьбы и ощущению полета от любви.
Шагал умер 28 марта 1985 года в полете, когда ехал вверх в лифте своего особняка на Лазурном берегу. Его душа воссоединилась с душой Беллы. Хотя, возможно, они никогда и не расставались, потому что у настоящей любви не бывает разлуки. Это чувство, невероятное, трепетное, выразилось в словах Марка Шагала, которыми и хотелось бы закончить этот рассказ: «Наперекор всем трудностям нашего мира во мне сохранились часть той одухотворенной любви, в которой я был воспитан, и вера в человека, познавшего Любовь. В нашей жизни, как и в палитре художника, есть только один цвет, способный дать смысл жизни и Искусству, и этот цвет — Цвет Любви».
Книгу Влюбиться в искусство. От Рембрандта до Энди Уорхола можно приобрести в интернет-магазинах Лабиринт и Озон.