Кто дарит конфеты еврейским детям?
В разных странах детям рассказывают разные сказки о том, кто именно приносит им подарки на Новый Год и/или Рождество. В России это Дед Мороз, в Америке — Санта-Клаус, в Италии, Австрии, Чехии, Венгрии, Словакии и Хорватии — Младенец Иисус, и т.д.
Евреи, как известно, ни Рождества, ни Нового года не праздновали. Тем не менее, у них тоже были сверхъестественные существа, одаривавшие подарками маленьких детей. Происходило это в тот день, когда мальчик впервые шёл в хедер и начинал учить Тору.
Обычно дети приходили в хедер или возвращались домой сами. Поскольку для малышей это было нелёгким делом — мороз и сугробы зимой, непролазная грязь весной и осенью, злые собаки и малолетние хулиганы в течение всего года — у многих меламедов был специальный помощник (бельфер или бехельфер), в обязанности которого входило собирать учеников в хедер и провожать их домой. Однако первый день учёбы обычно сопровождался специальными церемониями, в которых принимали участие ребёнок, его родители и первый учитель.
С утра мальчика тщательно умывали и одевали в самую красивую одежду – подобно тому, как накануне получения Торы на горе Синай евреи вымылись и переменили платье (Шмот, 19:10). После этого отец заворачивал малыша в талит и торжественно, в сопровождении всей семьи нёс его в хедер:
О том, что происходило дальше, красочно поведал Исраэль-Йеошуа Зингер, старший брат нобелевского лауреата Ицхака Башевиса-Зингера, родившийся в польском городе Билгорай:
Однажды утром отец завернул меня, трёхлетнего, в свой талес, желтоватый турецкий талес с двумя серебряными аторами, сверху и посередине, взял меня на руки и понёс к реб Мееру-меламеду в хедер.
Все мужчины и женщины Ленчина высыпали из дверей, чтобы посмотреть, как раввин сам несёт своего единственного сына в хедер. Завернутый с головой в большой талес, я видел, как некоторые мужчины подходят к нам и желают счастья. Женщины кричали мне вслед, чтобы я учил Тору с охотой. Поднявшись по ступеням крыльца в дом с мезонином, единственный такой дом в местечке, отец развернул меня и поставил на скамью, на которой сидели мальчики моего возраста и постарше. Они оглядели меня и рассмеялись. Реб Меер-меламед, с желтым лицом, желтой бородой и большими, черными, меланхолическими глазами взял в руку канчик из лисьей лапки с кожаными хвостами и хлестнул по столу.
— Что за галдеж, наглецы? — вопросил он. — Уважение к раввину!
Отец договорился платить четыре рубля за «срок» и ударил с меламедом по рукам. Ведя острой указкой по заляпанной азбуке, наклеенной на доску, он начал учить меня нараспев:
— Видишь, мальчик, первая буква «алеф»… Вторая буква, которая похожа на домик с тремя стеночками, это «бейс»… Дальше, мальчик, идет «гимел»… Четвертая буква, похожая на топорик, чтобы рубить дрова, это «далет»… Скажи «далет», мальчик, «далет»…
После каждой буквы, которую я повторял, реб Меер-меламед награждал меня щипком за щеку. Пальцы у него были костлявые и холодные. Дойдя со мной до буквы «юд», он приказал закрыть глаза. Когда я их открыл, заляпанная азбука была усыпана изюмом с миндалем.
— Это ангел небесный насыпал тебе за то, что ты учишь Тору, — сказал реб Меер-меламед, — возьми и ешь…
Мальчики, которые не закрывали глаза и видели, что это не ангел небесный насыпал изюм с миндалем, а мой отец, корчились от смеха надо мной, легковерным. Отец оделил их всех, раздав из бумажного кулька по горсточке изюма, миндаля и конфет. Потом он поправил у меня на голове новую, обшитую золотым галуном ермолку, которую купил мне на праздник у коробейника, и наказал быть хорошим мальчиком и прилежно учить Тору.
Судя по всему, сказка про ангела, осыпающего конфетами мальчика, начинающего учить Тору, пользовалась у меламедов большой популярностью – в первый день учебы её рассказали и будущему еврейскому педагогу Абраму Паперне, выросшему в белорусском Копыле:
Меламед, погладив и приласкав меня, посадил меня за стол, и тут же приступил не то к занятиям, не то к проверке моих способностей. Раскрыв молитвенник, он показал мне первую букву алфавита – алеф, обращая внимание на отличительные её признаки; потом, показав её в различных величинах, предложил мне самому отыскать эту букву на другой странице среди других букв. И, когда мне удалось, раздались радостные восклицания родителей, меня осыпали поцелуями, а сверху ко мне на стол дождём посыпались монеты и конфеты, причем меня уверяли, что это ангелы с неба посылают мне дары.
У хасидов Хабада говорили, что эти конфеты бросают не просто безымянные «ангелы», но конкретно архангел Михаэль. Так поступил, к примеру, с будущим шестым главой Хабада рабби Йосефом-Ицхаком Шнеерсоном, а так же будущим отцом седьмого ребе рабби Леви-Ицхаком Шнеерсоном. Последний позже рассказывал сыну, что поверил в «архангела» и наотрез отказался есть эти конфеты, полагая их бесценным сокровищем.
В наши дни многие жалуются, что для них стало травмой, когда они узнавали, что Деда Мороза/Санта-Клауса на самом деле нет, а подарки дарят родители. Из еврейских мемуаристов на такую травму никто, насколько нам известно, не жаловался – возможно, потому, что жизнь была слишком тяжелой, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
Марк Зайцев