next perv

Евреи, анты и берберы: первое еврейское упоминание о славянах



В Мидраше Тегилим, 25:14, мы читаем следующее толкование:

«Посмотри на врагов моих – как многочисленны они и (какой) неоправданной ненавистью ненавидят они меня» (Тегилим, 25:19). Эсав ненавидит Яакова за то, что тот украл его первородство. Однако барбарим, анатиим и другие народы – что я им сделал? Поэтому сказано: «Неоправданной ненавистью ненавидят они меня». А потому сказал он: «Посмотри на врагов моих – как многочисленны они».

«Мидраш Теилим». Испания. 1280 год. Еврейская национальная библиотека, Иерусалим

Иными словами, у евреев, по мнению анонимного автора мидраша, есть два типа врагов. Одни, как Эсав, ненавидят их в силу давних исторических обид, другие же преследуют евреев безо всякой причины, поскольку между ними и сынами Израиля никогда не было никаких счетов.

Кого же имел в виду мидраш? Проще всего дело обстоит с Эсавом/Эдомом. Начиная со II века н.э., имя старшего брата праотца Яакова стало в еврейской традиции кодовым словом для обозначения сначала Римской империи, а затем и всего христианского мира. (Вспомним хотя бы знаменитую сиониду Иегуды Галеви, жившего в христианской Испании: «Я на Западе крайнем живу, – а сердце мое на Востоке/Я у мавров в плену, а Сион – его гнет гнет Эдома жестокий».)  Поэтому, говоря об Эдоме и обвиняя его во всех греха, раввины чаще всего имели в виду римлян (после распада империи – византийцев) или христиан.

Гораздо сложнее обстоит дело с загадочными барбарим и анатиим, тем более, что в некоторых рукописях имена этих племен звучат иначе, например, табараим и гонтим (готы?). Соответственно, в научной литературе есть несколько гипотез, о каких народах и о каких временах говорится в мидраше. В частности, известный исследователь Даниэль Шпербер, раввин и профессор Бар-Иланского университета, предположил, что анонимный раввин говорил об антах и берберах – и, соответственно, имел в виду бедствия, обрушившиеся на евреев Византийской империи в VI веке, в годы правления императора Юстиниана[1].

Что же представляли собой эти народы?

Начнем с антов – союза славянских племен, живших на территории современной Украины «от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину»[2] – т.е. в междуречье Днепра и Днестра, примыкающем к Черному морю. Византийский историк Прокопий Кесарийский (которому мы обязаны большей частью сведений о правлении Юстиниана) писал о них:

«Эти племена, славяне и анты, не управляются одним человеком, но издревле живут в народоправстве (демократии), и поэтому у них счастье и несчастье в жизни [250] считается делом общим. И во всем остальном у обоих этих варварских племен вся жизнь и законы одинаковы. Они считают, что один только бог, творец молнии, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды. Судьбы они не знают и вообще не признают, что она по отношению к людям имеет какую-либо силу, и когда им вот-вот грозит смерть, охваченным ли болезнью, или на войне попавшим в опасное положение, то они дают обещание, если спасутся, тотчас же принести богу жертву за свою душу; избегнув смерти, они приносят в жертву го, что обещали, и думают, что спасение ими куплено ценой этой жертвы. Они почитают реки, и нимф, и всякие другие божества, приносят жертвы всем им и при помощи этих жертв производят и гадания. Живут они в жалких хижинах, на большом расстоянии друг от друга, и все они часто меняют места жительства. Вступая в битву, большинство из них идет на врагов со щитами и дротиками в руках, панцирей же они никогда не надевают; иные не носят ни рубашек (хитонов), ни плащей, а одни только штаны, подтянутые широким поясом на бедрах, и в таком виде идут в сражение с врагами»[3].

Впрочем, интерес Прокопия к обычаям и верованиям антов был далеко не только научным. Дело в том, что, начиная с 531 года, эти славянские племена предприняли несколько опустошительных набегов на европейские провинции империи:

«На Иллирию же и всю Фракию, если брать от Ионийского залива до пригородов Визaнтия, включая Элладу и область Херсонеса, почти каждый год с тех пор, как Юстиниан стал владеть Римской державой, совершали набеги и творили ужаснейшие дела по отношению к тамошнему населению гунны, склавины и анты.При каждом набеге, а думаю, здесь было умерщвле но и порабощено более двадцати мириад римлян, отчего вся эта земля стала подлинно Скифской пустыней… Поэтому ни одного места, ни одной горы, ни одной пещеры, ни чего-либо другого на римской земле не оставалось неразграбленным, причем многим местам случалось подвергнуться разграблению не менее пяти раз»[4].

О судьбе еврейских общин упомянутых провинций Прокопий не пишет, однако вряд ли есть основания полагать, что анты обошлись с ними как-то иначе, чем с христианами. Поэтому славянское вторжение стало для евреев Фракии и Греции таким же страшным бедствием, как и для их соседей.

Впрочем, для подтверждения гипотезы Шпербера необходимо, чтобы византийские земли страдали не только от славянских, но и от берберских набегов. Происходили ли таковые в интересующую нас эпоху? Да, происходили. На протяжение многих лет император Юстиниан воевал с королевством вандалов  – германского племени, обосновавшегося в северной Африке. В конечном итоге эти войны закончились победой Византии. Однако за это время усилились соседи вандалов – берберские племена маврусиев (мавров, которые начали совершать опустошительные набеги на Бизацену и Нумидию):

«Воины, бывшие в этой отдаленной пограничной области в небольшом количестве, а кроме того неподготовленные к таким событиям, не могли ни противостоять налетающим отовсюду варварам, ни помешать их частым и происходившим неожиданно набегам. Мужчины позорно ими избивались, женщины с детьми обращались в рабство, богатства из всей пограничной области увозились, и вся страна была переполнена беглецами»[5].

Про евреев Прокопий вновь ничего не пишет. Однако вряд ли берберы, грабившие и убивавшие христиан, щадили при этом потомков Авраама, Ицхака и Иаков. Поэтому общины Киренаики, скорее всего, разделили судьбу разоренных славянами единоверцев Эллады и Фракии.

Более того, если мидраш говорит об эпохе Юстиниана, то упоминание об Эсаве, ненавидящем евреев, становится вполне понятным. Дело в том, что правление этого императора сопровождалось значительным уничтожением имперского еврейского (вернее, антиеврейского) законодательства империи[6]. Кроме того, император активно вмешивался во внутренние дела еврейских общин – например, мог запретить вовремя праздновать Песах:

«И подобное этот василевс постоянно и ежедневно проделывал не только с законами римлян, но он стремился упразднить и те законы, которые чтут евреи. Если когда-то случалось, что время, совершая свой круг, приносило их пасхальный праздник раньше христианского, он не позволял иудеям проводить его в надлежащее время, исполнять тогда священный долг перед Богом и совершать принятые у них обряды. И многих из них, назначенные на должности лица наказывали большим денежным штрафом, обвинив в попрании законов государства, как вкусивших в это время мяса агнца»[7].

Император Юстиниан, мозаика церкви Сан-Витале в Равенне 

Известны также случаи конфискации синагог и насильственного обращения в христианство – как, например, в новых африканских провинциях, отвоеванных у вандалов:

«Город Борий, соседний с варварскими племенами маврузиев, до нашего времени был свободен от всякого рода налогов, и на памяти людей к ним никогда не приходили ни сборщики податей, ни налогов. Очень близко от них жили издревле иудеи; здесь был у них древний храм, который они особенно почитали и перед которым благоговели: по их словам, он был построен Соломоном, царствовавшим над еврейским народом. Но и у них всех император Юстиниан сумел изменить их отеческие обычаи и веру; он добился того, что они стали христианами, а этот их храм переделал на церковь»[8].

Поэтому совсем неудивительно, что когда войска Юстиниана осадили итальянский Неаполь, именно местные евреи громче других призывали сограждан не открывать ворота и храбрее других сражались на городских стенах[9]. Оказаться под властью византийцев им решительно не хотелось.

Таким образом, гипотеза профессора Шпербера звучит вполне убедительно. И если она верна, то наш мидраш оказывается чрезвычайно ценным документом – поскольку является еврейским свидетельством о событиях, известных нам почти исключительно из нееврейских источников. Кроме того, этот мидраш – одно из первых, если не первое упоминание о славянах в еврейских текстах. Правда, повод для этого оказался не слишком лестным. Но тут уж, как говориться, неча на зеркало пенять.  

 

Вы находитесь на старой версии сайта, которая больше не обновляется. Основные разделы и часть материалов переехали на dadada.live.