«Если завтра в поход…»
Большую часть текстуального материала, представленного в Книге Чисел, библейская критика относит к так называемому священническому источнику — тексту или группе текстов, составленных в среде священников (коэнов). Для священнического материала характерна специфическая лексика и система формул, а в содержательном плане — повышенный интерес к ритуалу, порядку и хронологии. Классическая библейская критика называла эти материалы поздними, относя их к эпохе вавилонского изгнания и к более поздним периодам. Отношение к ним было окрашено в тона нелюбви и презрения: священнические тексты считались скучными, лишенными поэзии и пронизанными типично еврейским крохоборством.
Нелюбовь к этому слою Пятикнижия была связана с религиозным мировоззрением основателей библейской критики: как истинные протестанты, они испытывали неприязнь к закону и ритуалу. Положение начало меняться с приходом в библеистику католических и в особенности еврейских ученых. В 1971 году исследователь-католик Шон Мак-Ивиню (Sean McEvenue) опубликовал монографию, посвященную стилистике «священнического источника», где показал, что стиль соответствующих текстов архаичен, поэтичен и далек от скуки и сухости, которые им обычно приписывали. Еще раньше профессор Иерусалимского университета Иехезкель Кауфман (другая передача фамилии — Койфман) обратил внимание на то, что язык священнических текстов в Пятикнижии существенно отличается от языка поздних библейских книг, и датировал их эпохой ранней монархии. Таким образом, по Кауфману, священнический источник не поздний, а, напротив, один из самых древних.
Типичный пример текста, созданного в священнических кругах, — первые десять глав Книги Чисел, посвященные подготовке и выступлению израильтян в поход. Современный читатель порой спешит пропустить этот кусок по дороге к чему-нибудь более интересному — рассказам о перепелах, соглядатаях и медном змее. Ощущения возникают примерно такие, как у читателя «Илиады», добравшегося до каталога кораблей. Мы узнаем о количестве боеспособных мужчин во всех коленах Израиля и дарах, которые принесли Скинии их предводители (список даров один и тот же, но повторяется двенадцать раз). Нам сообщается порядок выступления колен Израиля в поход, их расположение лагерем вокруг Скинии и функции различных групп левитов при ее переноске. Заодно мы получаем сведения о том, что делать с женой, подозреваемой в неверности, и в чем состоит назорейский обет.
На первый взгляд, вдохновляющего мало. Однако для того, чтобы оценить этот текст по достоинству, имеет смысл забыть про «экшен» и настроиться на торжественно-неторопливый лад. Повествователю тоже некуда спешить: вместе с вами он несколько раз окинет взглядом стан Израиля, готовящийся к перемещению, полюбуется царящим в нем порядком и посвятит вас в детали подготовки к походу — от сборочно-разборочных работ на Скинии до изготовления серебряных труб. Но вот, наконец, настает долгожданный момент, над шатром Встречи поднимается облако, и мы видим, как весь огромный стан Израиля трогается с места — именно в том порядке и в той последовательности, о которых нам было сказано раньше.