Брось в пучины морские все грехи наши
Согласно обычаю, в первый, а если это – суббота, то во второй день Рош ѓа-Шана евреи выходят на берег реки или моря, и произносят специальную молитву, начинающуюся словами пророка Михи: ««Кто, Боже, подобен Тебе -отпускающему грехи, прощающему злодеяния остатку Твоего народа – удела Твоего! Не гневается Он вечно, ибо Ему – милость желанна. Он снова помилует нас, предаст забвению наши проступки; так брось же [ташлих] в пучины морские все наши грехи! Яви правду Якову, доброту – Аврааму, о которых поклялся Ты отцам нашим издревле!». Закончив молитву, собравшиеся выворачивают карманы и встряхивают полы одежды, как бы выбрасывая все свои грех в воду. Этот обряд, символизирующий очищение от грехов, получил название ташлих.
Как и в случае сo многими другими обычаями, происхождение этого обряда в точности неизвестно. Первое упоминание о нем мы находим у немецкого раввина р. Яакова Молина (1365-1427), писавшего о нем как о давней и общеизвестной практике. По словам р. Молина, помимо символического очищения от грехов, обряд так же служит напоминанием о ревности Авраама, который был готов принести в жертву сына, невзирая на любые препятствия (соответствующий отрывок из Торы читают в синагогах во второй день праздника). Раввин имел в виду мидраш Ялкут Шимони, Ваикра, 99, согласно которому, когда Авраам шел к горе Мория, Сатан попытался преградить ему путь, обернувшись рекой, однако праотца это не остановило.
Р. Шломо Ганцфрид (Кицур Шулхан Арух, 129:21) приводит еще одно объяснение, почему ташлих проводят именно у реки: «В этот день мы коронуем Святого, благословен Он, на царство над нами, а помазание царей на царство принято делать возле реки». Речь в данном случае идет о законе, приведенном в Талмуде, Гораот, 12а: «Учили мудрецы: не совершают помазание царей, кроме как возле источника, чтобы царствие их продлилось долго, как сказано: «И сказал им царь: возьмите с собою рабов господина вашего и посадите Шломо, сына моего, на мула моего, и сведите его к Гихону , [и пусть Цадок, священник, и Натан, пророк, помажут его там на царство]» (Млахим I, 1:33)».
Согласно р. Ганцфриду, «было бы хорошо, чтобы эта река была вне города и чтобы в ней была рыба (намекнуть, что мы напоминаем рыб, которые живыми попадают в сети: также и мы попадаем в тети смерти и Суда, а зная это, мы легче сможем раскаяться; еще одна причина, почему идут к реке с рыбой — для доброго знака, чтобы над нами не властвовал дурной глаз, как он не властвует над рыбами, и чтобы мы плодились и размножались, как рыбы; некоторые же говорят, что мы идем к реке с рыбой потому, что у рыб нет ресниц и глаза их всегда открыты, — и это намек на то, чтобы сверху на нас также посмотрело недремлющее око». Соответствующие объяснения изначально принадлежали, соответственно р. Мордехаю Яффе (1533-1612) и р. Йешаягу Галеви Гурвицу (1565-1630). Впрочем, если рыбы в водоеме нет, он тоже сгодится; ташлих делают даже у колодцев, где рыбы, естественно, отродясь не водилось.
Во многих общинах было принято бросать рыбам крошки или кусочки хлеба (соответствующую практику описал, в частности, крещеный еврей Иоганн Пфефферкорн (1469-1521), ставший обличителем своих единоверцев). Несмотря на то, что этот обычай был раскритикован ведущими религиозными авторитетами, в некоторых общинах он сохранился, о чем, в частности, свидетельствуют мемуары Беллы Шагал (1895-1944), уроженки Витебска:
Припоминаю все свои грехи — Бог знает, что со мною будет, — все, накопившиеся за год. И еле дожидаюсь вечера, чтобы отправиться вместе с мамой на ташлих вытряхнуть грехи в реку.
По всей дороге много женщин и мужчин. Все идут вниз по узкой улочке, к реке. И все одеты в черное, как будто, сохрани Боже, на похороны собрались.
Вот мы и дошли. Улица словно разъехалась. Прямо под ноги ползет холодный глубокий поток. Мужчины собираются на берегу кучками, каждая становится все больше и плотнее. Вытягиваются головы, раскачиваются и резко ныряют вниз бороды, будто люди хотят заглянуть на самое дно.
Вдруг все одновременно выворачивают карманы из складок сыплются крошки и мелкий мусор. Громко читается короткая молитва, и крошки вместе с грехами летят в воду.
А мне как стряхнуть грехи? У меня нет крошек в карманах, нет даже карманов. Стою рядом с мамой и дрожу на холодном, раздувающем подол ветру. Мама подсказывает мне слова ритуальной молитвы, со словами вылетают и падают прямо изо рта в реку грехи. Кажется, река от наших грехов вздулась и почернела.
Домой я возвращаюсь очищенная.
По мнению исследователей, разнообразные объяснения, существующие в традиционной литературой, появились уже post factum, с целью оправдать старинный, давно существующий народный обычай. По одной гипотезе, он мог быть связан с древним еврейским поверьем, возможно, восходящим к библейскому стиху «И Дух Божий носился над водою» (Берешит, 1:2) – что около источника, реки или моря присутствие Всевышнего ощущается гораздо сильнее. В пользу этой версии свидетельствует несколько источников. Псалмопевец утверждал: «Господь над потопом восседал, и восседает Господь царем вовек» (Тегилим, 29:10). Даниэль удостоился откровения на берегу реки Тигр (Даниэль, 10:4), а пророк Йехезкиль – «при реке Кевар» (Йехезкиль, 1:1). По словам Иосифа Флавия, евреи предпочитали «совершать богослужения у моря, сообразно их установлениям» (Иудейские древности, 14:10:23). Тертуллиан утверждал, что во время постов евреи молятся не в синагогах, а на берегу (О постах, 16). Один из вавилонских мудрецов наставлял своих сыновей: «Когда же будете повторять, повторяйте на берегу реки, чтобы [знания] сохранились надолго».
Согласно другому предположению, изначально ташлих должен был умилостивить сатанинские силы, обитающие в пучине. В литургии и ритуалах Рош га-Шана, действительно присутствует ряд элементов, призванных сбить с толку или прогнать Сатану. <1> Один из мидрашей прямо утверждает, что в Судный день ему дают взятку: “Самаэль предстал перед Святым, благословен Он, и сказал ему: “Владыка мира! Ты дал мне власть над всеми народами мира, но над Израилем не дал Ты мне власти”. Ответил Он: “Если в Йом Кипур буден найден на них грех, будет дана тебе власть над ними. Если же в Йом Кипур будут они без греха – не будет у тебя власти над ними!”. Потому дают ему взятку в День Искупления, чтобы не выступил он обвинителем против них, как сказано: ” Жребий один для Господа, а жребий другой – к Азазелю” (Ваикра 16:8)” (Пиркей де-Рабби Элиэзер, 46.) Водоемы же издревле считались обиталищем демонов: «Учили: не следует пить ни из реки, ни из озера ночью. Если же кто пьет, сам он повинен в гибели своей, так как опасно это. Что за опасность? Опасность [от демона, называемого] шаврири» (Псахим, 112а) Так что это предположение звучит достаточно правдоподобно
Возможно, о сомнительном происхождении обряда подозревали и некоторые раввины, в том числе знаменитый Виленский гаон, никогда не делавший ташлих. <2> Аналогичным образом поступали и многие миснагеды, например, отец известной мемуаристки Полины (Песи) Венгеровой:
После предвечерней молитвы шли на ташлих[143], то есть к реке, где творили краткую молитву и одновременно стряхивали с себя грехи и сбрасывали их в реку. Отец не принимал этого обычая всерьез и не участвовал в нем.
Тем не менее, большинство современных иудеев каждый год исправно совершают ташлих – в том числе в Израиле, где в большинстве населенных пунктов с водоемами плохо, так что приходится использовать декоративные пруды, пересохшие древние колодцы, и т.д. А как-то, гуляя в Рош га-Шана по Иерусалиму, автор этих строк обнаружил группу молящихся, делавших ташлих на вершине абсолютно выжженного холма, а на мой удивленный вопрос ответивших, что если внимательно посмотреть «вооон туда», то можно увидеть Мертвое море.
Ничего подобного мне увидеть не удалось, ни тогда, ни позже. Возможно, для этого, говоря языком Алешковского, нужно было вглядываться в даль не просто так, но «просвещенным взором».