Авраам, рогатый Моисей и два Давида

Александр Шапиро, известный израильски знаток, участник и призер многочисленных турниров по спортивной версии “Что? Где? Когда?” и Брейн-рингу, опубликовал книгу “История искусства”, в которой собрал свои заметки, посвященные различным произведениям живописи и скульптуры.

Предлагаем читателям небольшой отрывок из этой книги.

Сохранилось довольно много образцов древнейшего визуального искусства — наскальных рисунков пещерных людей. Что это? Попытка самовыражения? Учебник? План охоты? Часть ритуального
обряда? Мы не знаем и никогда не узнаем смысл этих изображений.

Поэтому разговор об искусстве мы начнем с литературы. Мы спросим: кем был первый литератор в истории человечества — поэтом или прозаиком? Это каверзный и некорректный вопрос. Потому что первый известный нам литератор в истории человечества была женщиной. Звали ее Энхедуанна. Она была поэтессой. Жила 43 столетия назад, работала верховной жрицей позабытого месопотамского божества и писала религиозные гимны.

Однажды Энхедуанну отправили в изгнание. (Любопытно, что очень многие великие поэты не уживались с властями и оказывались в ссылке: Сапфо, Ли Бо, Овидий, Данте, Пушкин, Бродский…) В одном из своих гимнов она в описании невзгод изгнания сказала: “Даже я, Энхедуанна…”

Эти три слова — хорошая отправная точка. Литература, как и искусство в целом, появляется в результате личного и глубокого взаимодействия автора с высшими силами.  Четыре тысячи лет спустя Иоганн Себастьян Бах будет ставить в конце всех своих церковных и многих светских произведений буквы: S.D.G. Это сокращение латинской фразы Soli Deo Gloria — только для славы господней.

Вслед за Энхедуанной в Месопотамии появилась развитая литература, наиболее интересное произведение которой — это “Эпос о Гильгамеше”. В нем герой Гильгамеш безуспешно пытается обрести бессмертие. И в какой-то момент месопотамское божество говорит ему:

Гильгамеш! Куда ты стремишься?
Жизни, что ищешь, не найдешь ты!
Боги, когда создавали человека, —
Смерть они определили человеку,
Жизнь в своих руках удержали.
Ты же, Гильгамеш, насыщай желудок,
Днем и ночью да будешь ты весел,
Праздник справляй ежедневно,
Днем и ночью играй и пляши ты!
Светлы да будут твои одежды,
Волосы чисты, водой омывайся,
Гляди, как дитя твою руку держит,
Своими объятьями радуй подругу –
Только в этом дело человека!

Вот такое эпикурейство за две тысячи лет до Эпикура. Проблема в том, что для полноценной духовной жизни этого явно мало. Вероятно, более содержательного смысла во взаимоотношениях с высшими силами искал житель месопотамского города Ур по имени Авраам.

Примерно через 5 столетий после Энхедуанны основатель иудаизма праотец Авраам ушел из Ура в Землю Обетованную.

Выше можно увидеть фотографию статия величайшего иудейского пророка Моисея работы Микеланджело. Феноменальное, фантастическое мастерство Микеланджело — это второе, что мы замечаем в этой скульптуре. А первое — это рога. У Моисея на голове рога. Почему?

Вина целиком и полностью на святом Иерониме, переводчике Библии. На иврите слова “луч” и “рог” пишутся одинаково. В оригинале сказано, что когда Моисей спустился с горы Синай со скрижалями, его лицо лучилось. В переводе лицо пророка стало рогато.  В одной из следующих глав мы увидим любопытное изображение святого  Иеронима, созданное Гирландайо в творческом поединке с Боттичелли.

Рога вместо лучей — лишь одна из многих ошибок перевода Библии. Особенно примечательна неточность в переводе слова “завет”. Мы привычно называем Писание словами Ветхий Завет и Новый Завет, хотя в иврите используется слово, означающее договор/пакт/союз/альянс, но никак не завет.

В месопотамских верованиях божества могли творить любой произвол, а людям, как Гильгамешу, оставалось лишь радоваться приятным мелочам жизни. Но Авраам заключил с богом договор, и это договор двусторонний. По нему народ Авраама обязуется следовать определенным правилам, а бог обязуется делать
определенные вещи со своей стороны.

Когда Авраам остановился возле мамврийского дуба, к нему пришли в гости три ангела. Это посещение — тема иконы Андрея Рублева “Троица”, другое название которой “Гостеприимство Авраамово”.

На первый взгляд, символика иконы проста и определена сюжетом. Над ангелами изображены палаты Авраамовы, мамврийский дуб и гора Мория, где будет происходить жертвоприношение Авраамом Исаака.
Гениальность Рублева в том, как он в ветхозаветный сюжет вкладывает концепцию Нового Завета. Три ангела это три ипостаси в Троице: бог-отец, бог-сын и святой дух. Их внешние очертания образуют круг — символ единства. Соответственно, здание символизирует бога-отца, создателя мира. Дерево (символ ежегодного возрождения) обозначает Христа, а вершина горы — святого духа. Особенно интересна чаша на столе. В ней находится голова тельца — символ жертвы. А внутренние силуэты правого и левого ангелов тоже образуют форму чаши, в которой находится средний ангел.

Посмотрим на подножия у правого и левого ангелов. Их линии направлены на зрителя, образуя так называемую обратную перспективу. Мы мысленно продолжим линии подножий. Они соединятся примерно перед иконой — как раз там, где стоит зритель. Теперь мы можем соединить все эти знания, чтобы понять гениальный замысел Рублева. Зритель смотрит на триединого бога, и сквозь чашу с жертвой видит
Христа, который принес в жертву себя.

Два Давида

Бернини  жил век спустя после Микеланджело, и был выдающимся скульптором. Естественно, их сравнивали. Бернини изо всех сил пытался превзойти величайшего предшественника. И даже изваял статую царя Давида.

Давид Бернини

Сравним ее со статуей Микеланджело.

Давид Микеланджело

У Микеланджело Давид стоит неподвижно и ровно, а у Бернини он делает шаг и собирается раскрутить пращу. У Микеланджело Давид спокоен, а у Бернини — прикусил нижнюю губу от напряжения. У Микеланджело — совсем юный, у Бернини — постарше.

Есть еще одно различие, которое было очевидно современникам великих скульпторов, но мало кому понятно в наши дни. Несмотря на то, что оба держат в руке пращу, у Микеланджело Давид — цивильный, а у Бернини — военный. Пропорции тела у скульптуры Микеланджело классические: голова составляет одну восьмую часть от роста. А у Бернини голова составляет одну десятую — именно так во времена Возрождения было принято изображать военных.

Книгу Александра Шапиро можно скачать или прочесть по ссылке.