Она родит сына

Она родит сына – на древнем Ближнем Востоке царь считался фигурой сакральной, связанной с божественными силами. В Израиле институт царства был «импортным» (ср. 1 Сам 8: 5: « поставь над нами царя, и пусть правит нами, как прочими народами», а также Втор 17: 14: «Когда придешь ты в землю, которую Господь, Бог твой, дает тебе, завладеешь ею, поселишься там и скажешь: поставлю над собой царя, подобно всем народам, живущим вокруг меня…»). Религиозная идеология царства была распространена по всему Ближнему Востоку, но Израиль, видимо, столкнулся с ней в ханаанском варианте. В так называемых царских культах мотив рождения наследника играл огромную роль (см. по этому поводу Mowinckel: 21 – 95; 102 – 110). Рождение «нового царя» представляло собой залог грядущего спасения от несчастий (ibid.: 107). В угаритском эпосе бездетный царь Кирта (Керет, Карит) делает все, что от него зависит, чтобы у него родился сын. Рождение наследника связывается с наступлением новой эпохи, благословением и процветанием. С другой стороны, новорожденный воспринимался как персонификация Нового Года. Новость о рождении нового царя подавалась как «благая весть» (bšrtпо-угаритски; ср. на иврите бесора и «благую весть»/Евангелие у христиан).Существовавший в царских культах мотив «родился новый царь» находится у истоков еврейского мессианства и христианской мифологии Рождества.