Вот животные, которых вы можете есть

Вот животные, которых вы можете есть, и далее – пищевые запреты книги Левит имеют соответствие во Второзаконии (Втор 14: 4-21). По содержанию эти запреты практически не отличаются друг от друга. Тем не менее в терминологии есть существенное различие – если для обозначения животных, запрещенных в пищу, Второзаконие пользуется терминами таме «нечистое» и тоэва «мерзость», то в книге Левит вместо тоэва употребляются слова шерец и шекец с тем же значением. Кроме того, во Второзаконии мы не находим разрешения на употребление в пищу таких насекомых, как саранча и кузнечики (Лев 11: 21-22). Есть и другие различия, о которых будет сказано ниже. Интерпретации пищевых запретов Левита и Второзакония посвящена огромная литература. Достаточно отметить работы британского антрополога Мэри Дуглас (Douglas 1966: 41-57, 1996, 1999). В своей первой и наиболее известной работе “Чистота и опасность» (Purity and Danger – Douglas 1966) автор выделяет признаки, делающие разрешенных в пищу животных «эталонными» для соответствующего царства природы – отрыгивание жвачки и раздвоенные копыта с глубоким надрезом для животных, живущих на суше, чешуя и плавники для обитателей вод. По мнению Дуглас, в обоих случаях в качестве эталонных выделяются признаки, связанные со способом передвижения в соответствующей среде (плавники в воде, копыта на суше). Без них животное превращается в шекец/шерец («мерзость, гадина»), и его предписано «гнушаться» (лешаккец – тот же корень, что и в слове шекец). Животные, лишенные указанных эталонных признаков, в известном смысле «неполноценны» или «уродливы» – их нельзя есть и приносить в жертву, так же, как животных с физическими изъянами. Аналогично, человек с физическими недостатками не может совершать жертвоприношения – у него тоже не хватает каких-то «эталонных признаков» человека. Дуглас, в своей работе 1999 года, считает бесперспективным попытки вывести запреты на пищу из эмоционального отношения к тем или иным животным: «грязная» свинья, «гадкие» рептилии и др. Действительно, отвращение к тем или иным видам животных, в частности – к употреблению их в пищу, культурно обусловлено. Как мы знаем, есть народы, которые едят животных, сам вид которых представителям других культур кажется отвратительным. Европейцу представляется диким употребление в пищу мяса кошек и собак, хотя это практикуется у народов Дальнего Востока. От некоторых израильтян, бывавших в Европе, можно услышать, что у них вызывает тошноту вид сэндвича с колбасой и сыром (как известно, иудаизм запрещает смешивать мясное и молочное).

Позицию, представленную Мэри Дуглас, оспаривал Milgrom (650-653). Как он показал в своем комментарии на книгу Левит, обсуждая запрет на свинину, отрицательное отношение к свиньям и собакам существовало на древнем Ближнем Востоке еще до появления там евреев на исторической арене. Иначе говоря, эмоциональное отношение было первичным, а запрет на употребление в пищу – вторичным. В хеттских текстах можно найти запрет на приближение собак и свиней к святилищам – они могли осквернить находившиеся там деревянные и глиняные сосуды, в которых содержались жертвенные хлебы. Ассирийская табличка 8 в. до н. э. называет свинью «мерзостью для богов». Тем не менее свиней и собак могли не только есть, но и приносить в жертву хтоническим божествам (божествам, связанным с подземным миром). Характерным образом в соответствующих ритуалах часто использовались свиньи и собаки черного цвета. Подобные  ритуалы на рубеже 6 в. до н. э. появились и в Израиле, о чем свидетельствуют пророческие тексты (напр., Иса 65: 4-5).

Другой подход предлагает Eilberg-Schwartz (115-140). По его мнению, животные в религии древнего Израиля представляли собой метафоры людей – домашний скот соответствует Израилю, а хищные дикие животные – народам мира. Домашний скот разрешен в пищу, так как на метафорическом уровне он представляет евреев – «Божье стадо». Иными словами, в соответствии с характеристикой Мэри Дуглас (1999: 149), животные, разрешенные в пищу, в такой же степени «вассалы» евреев, как евреи «вассалы» Бога (ср. предисловие к комментарию на Второзаконие).