От первого убийства до Вавилонской башни
В свое время я имел беседу с одним научным работником, который впоследствии стал президентом небольшой постсоветской республики. «В Пятикнижии, – сказал будущий президент, – интересна книга Бытия; все остальное – уголовный кодекс». На это можно было бы возразить, что и в Исходе, и в Числах, и даже в книге Левит попадаются порой интересные истории. Но, помимо того, нужно отметить узость и специфичность перспективы при такой постановке вопроса: историями интересуется христианизированное и секуляризованное сознание, а сознанию более традиционному и еврейскому нужен именно уголовный кодекс и прочие законы, тогда как наличие в Пятикнижии повествовательного материала, наоборот, вызывает некоторое недоумение. «Почему не начать Тору словами: Вот это для вас начало месяцев…» – спрашивал еще в эллинистические времена рабби Ицхак. Ответы на это традиция дает известно какие: чтобы показать силу Божью, чтобы обосновать права евреев на землю. О том же писал и Рамбан: зачем нам знать, что было сотворено в первый день, а что во второй? Чтобы перед глазами нашими был пример, как поступает Господь с теми, кто плохо себя ведет, а если мы будем не на высоте, то и с нами так же поступит.
Поставим вопрос шире: библейскому Израилю важно знать историю мироздания, чтобы понять в нем собственное место, откуда он взялся, и что значит его завет с Богом. И правда: мало в древнем мире книг, которые настолько интересовались бы происходящим у других и вообще в «большом мире» (еще одна такая книга – известное сочинение Геродота). Уникальный текст в этом смысле – так называемая «таблица народов» (Бытие, глава 10), кратчайшая, конспективная география мира, известного израильтянам, от Северного Кавказа до Нубии и от Персидского залива до Италии и, возможно, Геркулесовых столпов. Истории этого большого мира посвящены первые одиннадцать глав книги Бытия.
Вырисовывается примерно следующий сюжет: высший Бог создал мир, в котором ему все время создает проблемы человек, не согласный смириться со своим пусть почетным, но все же подчиненным положением, и постоянно угрожающий статусу Творца (вариант: совершенный мир, созданный Богом, «портится» – изначальный порядок оказывается нарушен). Увидев это, Бог уничтожает практически все сущее, кроме группы избранных, с которыми начинает эту историю сначала. Хотя в прекрасном новом мире возникают похожие проблемы, снова уничтожать мир Бог уже не станет (он связан соответствующим обещанием), а вместо этого решает предельно сузить «площадку» – сосредоточиться сначала на одном человеке, потом на одной семье, а затем и на одном небольшом народе, с которыми заключает политический договор – завет.
Такой сюжет, видимо, уникален и не имеет известных параллелей в мировой культуре. Однако материал, идущий на его построение, обнаруживает немало соответствий за пределами Библии. Сотворение мира, понятое как расчленение водного хаоса, мы находим в вавилонской поэме «Энума элиш». Тема женщины, приобщающей героя к культуре, но лишающей его бессмертия, присутствует в эпосе о Гильгамеше. Генеалогии пятой и десятой глав книги Бытия имеют шумерские и вавилонские параллели. Наконец, рассказ о потопе существует во многих культурах, а месопотамские его варианты (истории Гильгамеша, Атрахасиса, Зиусудры) местами совпадают с библейским даже в деталях.
Тем не менее, и здесь обнаруживаются существенные различия. Так, рассказ о Каине и Авеле имеет неожиданную параллель – рассказ о Ромуле и Реме (Niditch: 45-50). В обоих случаях старший брат убивает младшего и основывает город (см. по поводу Каина стих 4: 17 и комментарий к нему). Однако Ромул – почтенный основатель города, а Каин – убийца.
Аналогичное положение существует и с мотивацией потопа. В Библии Бог насылает на землю потоп из-за порочности человеческой натуры (6: 5-7) и/или из-за того, что «наполнилась земля беззаконием» (6: 11). В одном из вариантов вавилонского рассказа (рассказ об Атрахасисе) мотивировка другая: дело в том, что люди… расшумелись и не дают отдыхать богу Энлилю. Одновременно они, правда, забывают почитать богов и приносить жертвы. Однако у людей есть тайный друг – бог Эа, который и сообщает Атрахасису о готовящемся потопе и велит ему строить корабль.
Различие с еврейскими вариантами тех же сказаний очевидно. В Библии указанные сюжеты приобретают оценочный и моралистический характер. Связано это с тем, что Библия, будучи документом завета, однозначно принимает сторону Небесного Бога (и правда, создается впечатление, что текст вышел из небесной канцелярии, а библейские авторы – Божьи спичрайтеры).
Конечно, язычникам тоже было ясно, что человеческий «шум» может тревожить богов или угрожать им. Так, греческий культурный герой Прометей похищает у богов огонь и отдает людям. Следуют санкции Зевса. В Библии тоже есть культурные герои – змей и Каин. Змей указывает людям путь к знанию, а Каин (или его сын) строит первый город. Но персонажи эти в библейском контексте однозначно отрицательные – змей толкает людей на неповиновение Богу, а из всей биографии Каина акцент делается на убийстве брата.
Отсюда интересное следствие – вся человеческая деятельность и человеческая культура оказываются морально сомнительными, «рожденными во грехе». Именно от древних евреев человечество научилось критиковать собственную культуру (Schneidau). Это может быть культура чужих народов (многочисленные выпады против «идолопоклонства»), но может быть и своя, родная (у классических пророков).
Отныне человеческое бытие проблематизировано раз и навсегда. Римляне могут сколько угодно почитать основателя своего города, но мы-то помним, что первый градостроитель был убийцей. Вавилоняне могут праздновать встречу неба и земли, происходящую на зиккурате, но мы-то знаем, что никакой встречи нет, а есть наглая человеческая попытка влезть на небо. Да и сам Вавилон – никакие не врата божьи, а место путаницы и конфуза.
Одним из главных уроков, которые я извлекаю из Библии, состоит поэтому в следующем. Ни одна человеческая культура не может мыслиться как абсолютно правильная и беспроблемная, даже если она объявляет о себе как о результате встречи человека с Богом. В числе прочего это относится и к самой Библии.
(Иллюстрация к Библии: “И ушел Каин от лица Господня, и поселился в стране Нод…и строил город, и назвал (его) именем сына своего Ханох.” (Быт. 4:16,17))