next perv

Трудности перевода



«Быть христианином — значит быть переводчиком», — пишет мой френд-христианин в своем блоге в Живом Журнале. Обратное необязательно верно. Евреи почувствовали потребность в переводе своих писаний на другие языки за двести с лишним лет до того, как в Назарете родился основатель новой религии, которая была бы невозможна без библейских переводов. Дело все в том, что сами евреи начали забывать свое западносемитское наречие и переходить на другие языки. Сперва на арамейский — язык великих ближневосточных империй того времени. От иврита он отличался примерно так же, как русский отличается от украинского. Постепенно на Святой земле сложилась ситуация, напоминающая положение в Восточной Украине: в больших городах преобладал «великий и могучий» арамейский язык, а в глуши сохранилась древнееврейская «мова». Существовал и ивритско-арамейский «суржик», богато представленный в талмудической литературе. Переход евреев на другой язык вызвал и потребность в переводах; неслучайно одно из названий арамейского языка в еврейской традиции — лешон таргум, «язык перевода».

Однако первый известный нам библейский перевод был сделан не на арамейский, а на греческий. После завоеваний Александра Македонского на этот язык перешли евреи огромной диаспоры, сформировавшейся к тому времени в Средиземноморье. Им понадобилась Библия на понятном языке, и такая Библия начала создаваться в Александрии в III веке до н. э. За ней закрепилось название Септуагинта, что по-латыни значит «семьдесят». По преданию, перевод выполнили семьдесят ученых, работавших независимо друг от друга, причем их версии оказались идентичны. Текст Септуагинты довольно сильно отличается от привычного нам масоретского — в нем есть несколько книг, которые убрали из Танаха еврейские канонизаторы (например, Книга Юдифи, Премудрости Соломона, Бен-Сира и другие). Другие книги (особенно из Поздних пророков и Писаний) вошли в него в вариантах, несколько отличающихся от принятых у евреев. С другой стороны, часто версия, предлагаемая Септуагинтой, помогает прояснить масоретский текст, в который, возможно, вкрались искажения.

Мудрецы Талмуда встретили Септуагинту в штыки. Они сравнивали переведенную Тору со львом, заключенным в клетку, которого никто не боится и на которого каждый может посмотреть. Но особенно раздражало и пугало «присвоение» этого перевода христианами: еврейская Библия неоднократно цитируется в Новом Завете именно в версии Септуагинты. Тем не менее жизнь заставила их создавать собственные переводы. Это не дошедший до нас греческий перевод Акилы, а также арамейские переводы, так называемые «таргумы» (Онкелос, Иерушалми и др.). Христиане, в свою очередь, переводили Септуагинту на другие языки — армянский, сирийский, старославянский. Порой переводчики становились зачинателями соответствующих литератур, как, например, Месроп Маштоц и его ученики для армян, Кирилл и Мефодий для славян. Ряд переводов носил самостоятельный характер и был хотя бы отчасти выполнен с древнееврейского оригинала — латинская Вульгата, сирийская Пешитта.

В Новое время спор между Септуагинтой и масоретским текстом, между иудейским и христианским взглядом на перевод Библии как-то поутих. Большинство нееврейских переводов вот уже несколько веков делается с масоретского текста, а переводчик-еврей, если он относится к своему делу профессионально, должен учитывать данные Септуагинты, Вульгаты и Пешитты. Еврейский народ говорит на все большем числе языков, и сегодня, наверное, про нас тоже можно сказать, что быть евреем значит быть переводчиком. И комментатором заодно.

 

Вы находитесь на старой версии сайта, которая больше не обновляется. Основные разделы и часть материалов переехали на dadada.live.