Вино в Пятикнижии

Глава «Гаазину» книги «Дварим» – это, в некотором роде завещание Моше Рабейну, его обращение к сынам Израиля перед смертью. В этом завещании он, говоря о врагах Израиля, подчёркивает: «Ведь от лозы винограда Содомского лоза их, и с полей Аморских виноградины их – ягоды ядовитые, «гроздья горькие у них;  яд змеиный – вино их» и ещё «где боги их, твердыню, на которую они полагались, которые ели тук жертв их, или вино возлияний их». Очень интересное место, наводящее на размышления о том, кто на кого и как влияет в мире зла.

Кто есть кто в Еврейской Библии

Давид Мандель, автор программных методик исследований библейских текстов, ставит задачу кратко охарактеризовать каждого персонажа Танаха (Еврейской Библии), основываясь на тексте первоисточника. “Кто есть кто в Еврейской Библии” больше чем каталог имен, это всеобъемлющий биографический справочник, содержащий более 3000 поименных статей о библейских патриархах и праматерях, вождях и пророках, судьях и царях, воинах и миротворцах.

Евреи не гиксосы!

Вполне вероятно, что прямо указывая, что израильтяне вышли из Египта не по приморской дороге через Газу, автор библейского повествования (Элокист) держал в уме историю гиксосов и стремился ясно и недвусмысленно указать: еврейский исход из Египта не имеет ничего общего с историей гиксосов и их ухода из Африки. В одном случае речь идет о бывших властителях, утративших власть над порабощенным населением; в другом – о бывших рабах, избавившихся от жестоких угнетателей.

Господь против бога солнца Ра

У каждого литературного произведения есть свой культурный контекст. Не является исключением и Библия. Для древних израильтян культурным контекстом служил окружающий языческий мир. В случае с рассказом об Исходе это было конкретное язычество древнего Египта. Наглядным свидетельством этого может служить начало недельной главы Бо, в которой рассказывается о трех казнях: саранче, тьме и истреблении первенцев. В каждой из них можно услышать отголоски культурно-религиозных мотивов, характерных для древнеегипетской цивилизации.

Кончина Йакова и Йосефа

Бросается в глаза разительный контраст между государственными похоронами Йакова с последующим погребением в пещере Махпела и весьма скромным погребением самого Йосефа в Египте. Создается впечатление, что за пятьдесят пять лет, прошедших между этими событиями, положение евреев в Египте ухудшилось. И Йаков, и Йосеф умерли с обещанием грядущего избавления на устах. Таким образом, эпоха праотцов началась и закончилась на одной ноте.

Переселение в Египет

Место, где поселились евреи в Египте, библейские источники называют землей Гошен. Йосеф выбрал это место, поскольку оно было близко к его резиденции и славилось тучными пастбищами. Видимо, речь идет о пастбищах в дельте Нила, куда египтяне время от времени пускали пастухов из Ханаана. Об этой практике, в частности, свидетельствует отчет некоего пограничного чиновника, направленный его непосредственному начальнику, «писцу сокровищницы», в котором он, в частности, писал: «Мы дозволили кочевому племени из Эдома пройти через наши укрепления, чтобы они сохранили жизнь и свои стада».

Жизнеописание Йосефа

Аутентичность египетских элементов жизнеописания Йосефа проявляется наиболее ярко, когда рассказчик переходит к описанию неудачной попытки жены Потифара соблазнить юношу. Сюжет о замужней женщине, пытающейся соблазнить постороннего мужчину, и, будучи отвергнутой, обвиняющей его в покушении на ее честь, широко известен в мировой литературе: достаточно вспомнить греческие мифы о Беллерофонте и Алтее или Ипполите и Федре, арабские сказки «Тысячи и одной ночи» или «Декамерон». Однако, поскольку древнейшим из этих сюжетов является «Сказка о двух братьях», придуманная  на египетской земле, именно она представляется наиболее интересной для анализа жизнеописания Йосефа.

Ночное сражение на берегу Ябока

Первое, что бросается в глаза: стычка произошла около реки. И сразу же вспоминаются многочисленные примеры из мировой литературы о борьбе речных духов с людьми, желающими переправиться на другой берег. Поскольку реки нередко таили бесчисленные угрозы, люди верили, что в них обитают злые силы, опасные для человека. Отсюда – всего один шаг до персонификации реки, поэтому перед тем, как переправляться, путники старались задобрить речного бога с помощью жертвоприношения, возлияния или другой церемонии. В свете этого становится очевидно, что в первоначальном варианте сюжета дух стремительного и бурного Ябока пытался помешать Яакову переправиться на другой берег. Таким образом, скелет этой древней истории имеет ярко выраженный фольклорный характер, о чем также напоминает игра слов Ябок – яавек («боролся»).

Женитьба Иакова, или все смешалось в доме Лавана

В библейском рассказе о женитьбе Якова есть несколько текстуальных проблем, сглаженных в переводе. Сказано «И собрал Лаван всех местных жителей, и устроил пир» (22), хотя достаточно было бы сказать «И устроил пир для местных жителей». Сказано «И настало утро, и вот (перед ним) Леа» (25),  хотя слово «вот» – указательное и обычно не упоминается в таком контексте, что и заставило переводчика добавить слова в скобках. Далее мы увидим как эти текстуальные необычности будут интерпретированы первыми истолкователями библейского текста. Репутация Лавана уже для первых читателей библейского повествования представлялась проблематичной: Лаван подменил невесту на свадебном пиру, затем поставил зятя в сложные условия сделки

Продажа первородства

Причина конфликта между братьями становится понятнее, если вспомнить, что означал статус первенца в библейские времена. Подобно первым плодам и первородному скоту, первенец считался священным и принадлежащим только Богу. Уничтожение человеческих жертвоприношений означало, что первый плод женского чрева необходимо выкупить, чтобы тем самым освободить его от сакрального статуса. Особая святость, связанная с первородством, первоначально предоставляла первенцам привилегированное место в религиозной жизни (позже обязанности первенцев были переданы левитам). Будучи главными гарантами семейного будущего, и, в качестве таковых, ответственными за сохранение наследия предков, первенец считался вторым после главы семейства, и автоматически становился его наследником. Таким образом, статус первенца был связан, с одной стороны, с обязанностями и ответственностью, а с другой стороны, давал права, привилегии и полномочия – например, право на двойную долю в наследстве. Также следует помнить, что уникальная духовная связь между Богом и Израилем описывается в Библии как отношения отца и его первенца

Грех человека и грех земли

Почему, однако, помощница первого человека не предотвратила то, что должна была предотвратить, а, наоборот, подтолкнула человека на запретное действие и сама первая его совершила? Тут, пожалуй, начинается самое интересное. Имеет смысл взглянуть, как человеку создавалась "подмога". Сначала были созданы из земли различные живые существа, но человек, сам сотворенный из земли, подходящего помощника среди них не нашел. После этого Бог навел на человека сон и разделил его тело на две части. Одна из этих частей (возможно, неравных по размеру) и далее именуется в библейском тексте человеком (Адам), а из другой формируется искомый помощник. Нетрудно заметить, что главное условие эдипова сюжета здесь не выполнено – женщина, созданная на подмогу, не является чем-то "иным", пришедшим со стороны. Она "кость от кости и плоть от плоти" первого человека (2: 23).

Жертвоприношение Ицхака

Эта история позволяет нам лучше и глубже понять характер праотца Авраама. Автор сознательно подчеркивает тесную связь между призванием в Харане, в самом начале духовного пути Авраама, и жертвоприношением Ицхака – кульминацией его духовной Одиссеи. Огромная разница между этими рассказами позволяют оценить, какие существенные изменения претерпели отношения праотца с Богом. Первое повеление Всевышнего Авраам исполнил в ожидании обещанной награды[cm id='25228'][18][/cm]. Во втором случае у него не было и не могло быть подобных ожиданий. Напротив, по своей природе это испытание означало аннулирование завета и конец всем надеждам иметь потомство: Ишмаэль был изгнан, Ицхаку предстояло умереть на жертвеннике… Поэтому традиция совершенно справедливо видела в Аврааме «отца верующих» – наглядный пример безграничной и бескорыстной преданности и верности Творцу.