Песнь песней. Часть II

Продолжение. Начало здесь.

Антон Григорьевич Рубинштейн – трагическая фигура. Как он сам писал, христиане его считали евреем, евреи – выкрестом, немцы – русским,  русские – немцем, классики – авангардистом, авангардисты – ретроградом… В своем отечестве Рубинштейн кумиром не стал, хотя трудно представить себе, как бы выглядела музыкальная сторона этого отечества без основанных Рубинштейном Русского музыкального общества и Петербургской консерватории. Именно Рубинштейну Лист поручил дирижировать премьерой своей оратории «Христос», а сам дирижировал премьерой «Потерянного рая» Рубинштейна. А в России Серов и Балакирев упрекали его в излишнем академизме,  цензура запрещала оперы «Демон» и «Купец Калашников», а лучший ученик Чайковский сказал, когда Рубинштейну присвоили звание потомственного дворянина: «В Петербурге появился иерусалимский дворянин…».

Конечно, Антон Григорьевич был абсолютно гениальным пианистом (таковым он и остался в истории музыки), и его композиторский талант уступал исполнительскому. Хотя его некоторые сочинения превосходны. Рубинштейн написал пять духовных опер – «Потерянный рай», «Вавилонское столпотворение», «Моисей», «Христос» и «Суламифь», названных ораториями по соображениям цензуры – нельзя было в большинстве европейских театров ставить спектакли на библейские сюжеты вплоть до начала XX века. Последняя из них – «Библейская сцена в 5 картинах «Суламифь», на текст «Песни песней Соломона». Написанная в 1883 году и предъявленная публике 27 октября и 3 ноября того же года в Гамбурге, она почти не ставилась более. Возможно, потому, что автор вскоре вернулся к активной исполнительской деятельности и преподаванию, провел потрясающую серию «Исторических фортепьянных концертов». А в 1894 году умер. После смерти его музыка мало кого интересовала, тем более постановки духовных ораторий на ветхозаветные сюжеты, малопопулярные в православной империи.

Записей «Суламифь» Рубинштейна нет, зато есть множество записей  вокальной музыки других русских композиторов на тексты из «Песни песней». Побудили их к написанию не оригинальные библейские тексты (или переводы), но стихи их великих поэтов-современников. И здесь первым надо назвать поэта, открывшего «Песнь песней» русской литературе – Гавриила Романовича Державина. В 1808 году он написал кантату (без музыки!) «Соломон и Суламита»  – яркое драматическое сочинение с любовным сюжетом, весьма вероятно повлиявшее на царскосельского лицеиста, державшего экзамен перед знаменитым поэтом. В 1825 году Александр Сергеевич Пушкин сделал практически точный перевод первых двух стихов «Песни песней», на который в 1839 году Михаил Иванович Глинка написал один из самых популярных своих романсов.

«В крови горит огонь желанья»» поет Дмитрий Хворостовский, партия фортепьяно – Илья Ивари.

А вот тот же романс исполняет Сергей Лемешев –  запись, знакомая с детства:

На тот же текст написали романсы Николай Голицын (князь, близкий друг Бетховена, друживший с Шопеном, Огинским, Пушкиным…), Александр Даргомыжский и Александр Глазунов.

Еще один перевод Пушкина, четвертой главы «Песни песен», не стал воплощенным в музыке, но хочется его все равно привести – стихи Пушкина сами есть музыка.

Вертоград моей сестры.
Вертоград уединённый
Чистый ключ у ней с горы
Не бежит запечатлённый.
У меня плоды блестят.
Наливные, золотые.
У меня бегут, шумят
Воды чистые, живые.
Нард, алой и кинамон
Благовонием богаты:
Лишь повеет аквилон
И закаплют ароматы.