Несостоявшийся третий Храм
Правление императора Флавия Клавдия Юлиана, вошедшего в историю как Юлиан Отступник, оказалось весьма непродолжительным: придя к власти в 361 году, он умер уже в 363, во время персидского похода. Тем не менее, благодаря предпринятой им попытки реставрации язычества, ему удалось оставить глубокий след в исторической и культурной памяти.
Будучи последовательным противником христианства, Юлиан был не слишком лестного мнения и о еврейской религии и в своих сочинениях нападал не только на Новый, но и на Ветхий завет. Писание казалось ему книгой, полной нелепостей и противоречий. Солона и Ликурга он считал более мудрыми и успешными законодателями, чем Моисея, подвиги Самсона или Давида – несравнимыми с подвигами языческих героев.
Император постарался найти в Библии противоречия и нелепости. История Моисея о сотворении мира недостаточно полна и несравнима с платоновской. Ева была дана Адаму как помощница, но сбила его с истинного пути. Змей говорит по–человечески, и его проклинают, хотя он оказывает великую услугу человеку, помогая ему обрести знание добра и зла. Моисей описывает Бога как ревнивого, учит монотеизму, но в политеистическом духе, и ангелов называет богами. У иудеев, писал Юлиан, никогда не было великого полководца, равного Александру Македонскому или Цезарю. Соломона не сравнить с Феогнидом, Сократом и другими греческими мудрецами.
Однако в своей внутренней политике Юлиан руководствовался шекспировским «и злая тварь мила пред тварью злейшей». Считая своим главным врагом христианство, император был готов поддержать не только язычников, но и других противников религии «галилеянина». Поэтому, придя к власти, Юлиан начал едва ли не демонстративно проявлять благосклонность к евреям. Сохранилось его письмо, в котором император сообщает об отмене специальных еврейских налогов, введенных его предшественниками:
Несомненно, что до сего времени наиболее изнуряющей частью наложенного на вас ярма рабства было постановление, о котором не объявляли, но по которому вы должны были выплачивать несказанное количество золота в государственную казну. Множество подобных глумлений над вами я и сам видел, про другие же узнал из записей, которые были подготовлены по вашему поводу. Что касается меня, то я отменил налог, который был наложен на вас… И поскольку я желаю, чтобы ваше благоденствие было еще большим, я увещеваю моего брата Юлия, почтеннейшего патриарха, чтобы сбор подати, которая, говорят, существует у вас, был прекращен, и чтобы никто больше не имел возможности налагать на ваш народ несправедливые налоги.
Но самое главное – отправляясь в персидский поход, Юлиан повелел евреям отстроить иерусалимский Храм, разрушенный Титом, пообещав оплатить все расходы из государственной казны. Руководство работами император поручил одному из своих приближенных, префекту Британии Алипию.
Работы по восстановлению Храма начались в 363 году. Как пишут христианские авторы, императорский указ был восторженно встречен иудеями. По словам Григория Богослова, «некоторые с удивлением рассказывают, что и жены их не только, снявши с себя все украшения, охотно жертвовали ими в пользу дела и трудящихся, но и сами на руках своих носили землю, не щадя ни дорогой одежды, ни нежных членов, признавали труды свои делом благочестия, а все прочее ставили ниже своего предприятия». Кое-где не обошлось и без насилия: воспользовавшись благоприятной политической конъюнктурой, в некоторых евреи начали разрушать христианские базилики. Позже Амвросий Медиоланский жаловался: «А иудеи сколько храмов сожгли при Юлиане в Газе, Аскалоне, Берите и других местах?».
О том, что произошло дальше, писали многие римские и церковные историки. Лаконичнее других был современник событий, уроженец Антиохии Аммиан Марцеллин.
Желая оставить для будущих веков память о своем правлении великими сооружениями, задумал восстановить славный некогда иерусалимский храм, не жалея для этого никаких расходов. Веспасиан, а затем Тит выдержали целый ряд кровавых битв, прежде чем удалось осадить это здание и взять его штурмом. Спешное исполнение этого предприятия Юлиан поручил антиохийцу Алипию, который был до того вице-префектом Британии. Алипий усердно принялся за дело; правитель провинции (Палестины) оказывал ему содействие, но страшные клубы пламени, вырывавшиеся частыми вспышками близ фундамента, сделали это место недоступным для рабочих, так как их несколько раз обожгло. Так и прекратилось это начинание из-за упорного сопротивления стихии.
В отличие от язычника Марцеллина, историк Сократ Схоластик (ок. 380- после 439) был правоверным христианином. Поэтому неудивительном что в его «Церковной истории» мы находим ряд подробностей, которых у Марцеллина нет. Прежде всего, Сократ Схоластик подробно рассказал, как и почему Юлиану пришла в голову мысль о восстановлении Храма:
Он призвал к себе иудеев и спросил у них, почему они, вопреки Моисееву закону, не приносят жертв? Когда же те отвечали, что им нельзя делать этого ни в каком другом месте, кроме Иерусалима, то приказал немедленно восстановить храм Соломона, а сам между тем отправился против персов. Иудеи, издавна желавшие найти удобный случай для восстановления своего храма, в котором могли бы приносить жертвы, усердно принялись за дело, а христиан стращали и превозносились пред ними, угрожая сделать им то же, что они потерпели некогда от римлян. Так как царь приказал выдать деньги на издержки из общественной казны, то скоро все было готово: брусья, камни, кирпич, глина, известь и прочее, что обыкновенно требуется для постройки.
Кроме того, в его рассказе появляется новый герой – иерусалимский епископ Кирилл, предсказавший, что из этой затеи ничего не выйдет.
Тогдашний епископ иерусалимский Кирилл, представляя предсказание пророка Даниила, которое подтвердил и Христос в святом Евангелии, многим предвозвещал, что теперь-то наступает время, когда в храме не останется камня на камне и исполнится предсказание Спасителя. Так говорил епископ. И действительно, в одну ночь сильное землетрясение извергло камни древних оснований храма и разбросало их все, вместе с близ стоявшими зданиями. От сего события иудеи пришли в ужас, и молва о нем собрала к тому месту многих пришедших издали людей. Когда же народу собралось великое множество, случилось и другое чудо. Ниспадший с небес огонь истребил все орудия строителей. Нужно было видеть, как пламень пожирал молотки, долота, пилы, топоры, скобели и вообще все, что было у работников для постройки; огонь пожирал все это в течение целого дня.
В агиографической литературе за подобным чудом, наглядно демонстрирующим торжество христианства, обычно следует массовое обращение. Однако Сократ Схоластик утверждал, что, несмотря на неудачу, иудеи своей вере не изменили. Даже еще одно чудо, якобы произошедшее в следующую ночь, не смогло сломить их «жестоковыйности»:
Иудеи, придя в величайший ужас, невольно исповедали Христа Богом, но не стали поступать по воле Его, а пребыли упорными в предрассудках иудейства. Даже и третье, случившееся после того чудо, не привело их к истинной вере. Именно, в следующую ночь, на их одеждах отпечатлелись световидные изображения креста. Увидев сии изображения при наступлении дня, они хотели вытереть и вымыть их, но не могли изгладить никаким способом. По словам Апостола, иудеи окаменели и отвергли благо, которое было в руках у них.
Младший современник Сократа Схоластика, адвокат и историк Созомен (ок. 400-450 гг.) ничего не сообщает ни о епископе Кирилле, ни о крестах, появившихся на одежде у иудеев. Вместо этого он решил добавить немного хоррора. Если у его предшественников землетрясение, остановившее восстановительные работы, обходится без человеческих жертв, Созомен решил «порадовать» читателей грудой трупов:
Но как скоро раскопали они остатки прежнего здания и очистили грунт, в ту самую минуту, когда надлежало положить первое основание, вдруг произошло, говорят, великое землетрясение. От этого сотрясения земли, из глубины ее начали вылетать камни, и Иудеи гибли. Жертвою погибели были не только участвовавшие в работе, но и сошедшиеся смотреть на нее; потому что и жилища близ храма, и общественные портики, в которых народ собирался, все подверглось разрушению. Погибших людей собрано было там великое множество, и из них одни совсем умерли, а другие найдены полумертвыми, то без рук, то без ног, то без иных членов тела.
О многочисленных погибших сообщает и Григорий Богослов. При этом, по его словам, чудо произошло не только в самом Храме, но и в ближайших синагогах, куда евреи бросились в поисках спасения:
Когда же, устрашенные внезапно сильным вихрем и землетрясением, устремились к одному из ближних храмов, одни для молитвы, другие, как обыкновенно бывает в подобных случаях, ища спасения, где пришлось, иные же увлечены были общим смятением, вмешавшись в толпу бегущих: тогда, по словам некоторых, храм их не принял. Идя к отворенным вратам, нашли, что они затворены какою-то невидимою силою, которая чудодействует подобным образом, чтобы привести нечестивых в ужас, а благочестивых в безопасность. Но все уже говорят и удостоверены, что когда усиливались войти, из храма вышел огонь, и одних пожег и потребил (так что с ними случилось нечто подобное постигшему содомлян, или чуду, совершившемуся с Надавом и Авиудом, которые воскурили чуждый огнь, и погибли необычайно), а других, изувечив, оставил живым памятником Божия гнева и мщения на грешников.
В отличие от Созомена и Григория Богослова, епископ Феодорит Кирский (393 – 457) ничего не говорит об убитых или искалеченных. Зато в его версии история, наконец, заканчивается торжеством православие: устрашенные чудесами и знамениями, иудеи осознают свою ошибку, оставляют свои заблуждения, и обращаются в истинную веру:
В ту же самую ночь и потом опять в следующую видно было на небе световидное начертание спасительного креста. Самые даже одежды на иудеях были испещрены крестами, только не световидными, а черного цвета. Видя это и устрашившись небесных казней, враги Божий разбежались, возвратились в свои места и исповедовали Богом Того, Кто распят был на кресте их предками. Юлиан слышал об этом событии, ибо оно известно было каждому, но он ожесточил свое сердце, подобно Фараону.
«Чудо» 363 года могло иметь вполне естественное объяснение. Землетрясения, в том числе весьма разрушительные, случались в Палестине неоднократно – к примеру, в 502 году были разрушены Акко и Никополис, а в 551 – Петра . Опрокинутый светильник или упавший факел могли стать причиной пожара. Однако христианские авторы, безусловно, видели в случившемся руку Всевышнего. Крах затеи Юлиана (и всей его религиозной политики) стал для них лишним подтверждением истинности собственных убеждений, а так же победой сразу над двумя идеологическими противниками, язычниками и иудеями.
Разумеется, было бы крайне интересно узнать, как отнеслось к планам Юлиана тогдашнее еврейское руководство. Однако, увы, никаких сведений об этом нет: в еврейских источниках нет решительно никаких сведений о неудачной попытке восстановления Храма; само имя Юлиана ни в Талмуде, ни в мидрашах не упоминается. Некоторые исследователи, правда, находят в иерусалимском Талмуде намеки на мессианские ожидания, связанные с религиозной политикой Юлиана. Так, в трактате Маасер Шени, 56а утверждается, что Храм будет отстроен прежде, чем вернется царство Давида. В другом месте утверждается, что во втором Храме не было пяти вещей, присущих первому – а значит, третий Храм тоже может быть построен без них (Таанит, 65а). Однако решающих доказательств в пользу этой гипотезы нет.
Преемником язычника Юлиана армия выбрала полководца Иовиана, свернувшего религиозные реформы своего предшественника. Христианство вновь стало господствующей религией Римской империи. О восстановление Храма, естественно, никто больше не заикался. Евреям оставалось только молиться, чтобы святилище было отстроено «вскорости, в наши дни».
Эти молитвы они продолжают возносить и сегодня.