next perv

Менора в еврейском декоративно-прикладном искусстве. Часть III



См. также Часть I и Часть II

8.

МАГИЯ МЕНОРЫ:  АМУЛЕТЫ И ОБЕРЕГИ

Евреи на протяжении поколений виделили в меноре свой главнейший символ и постепенно стали наделять ее изображение магической силой, способной исполнять охранительную функцию и приносить удачу.

Илл.1  Слева: Медальоны-амулеты, приносящие удачу и защищающие от злых сил. Стекло. Византийсий период, 4-5вв. н.э. Музей Израиля, Иерусалим
Справа: Панно-оберег против злых сил, для защиты дома или могилы. Известняк. Византийсий период, 5в. н.э. Собрание ф-та археологии Еврейского университета, Иерусалим

Семиствольная менора, изображенная схематично, встречается на амулетах из стекла, на ювелирных украшениях, начиная с IV в. э. Магия числа 7 – числа стеблей меноры, ассоциирующееся с 7-ю небесными телами и недельной седьмицей, безусловно, сыграла главную роль в этом процессе.

Илл.2 Слева: Текст Псалма 67 в форме меноры. Сефардская рукопись. Пергамент, тушь. Кон.14-нач.15в. Национальная библиотека Баварии, Мюнхен, Германия
Справа: Панно-шивити с текстом в форме меноры. Пергамент, чернила. 18- 19в. Det Kongelige Bibliotek, Дания

Особая охранительная сила приписывалась изображению меноры, чьи контуры состояли из текста Псалма 67, в котором 7 строк и 49 слов: 7х7.

Псалом 67

Руководителю на негинот – песнь.
(1) Всесильный да будет милостив к нам и благословит нас, осветит нас ликом Своим вовек.
(2) Дабы узнали на земле путь Твой, во всех народах – спасение Твое.
(3) Тебя благодарить будут народы, Всесильный, благодарить будут Тебя все народы.
(4) Веселиться и воспевать будут народы, когда Ты судить будешь племена справедливо, [когда] поведешь народы по земле – вовек.
(5) Тебя благодарить будут народы, Всесильный, благодарить будут Тебя народы все.
(6) Земля дала урожай свой – благословит нас Всесильный, Всесильный [Бог] наш.
(7) Благословит нас Всесильный, дабы боялись Его во всех краях земли.

Илл.3 Слева: Амулет с текстом Псалма 67 в форме меноры. Пергамент, тушь. Северная Африка, 18в. Музей Израиля, Иерусалим.
Справа: Амулет для защиты новорожденного от злых духов. Пергамент, тушь, акварель. 1851г. Библиотека Колумбийского университета, Нью Йорк

Псалом 67 даже получил название «Псалом Меноры». Каббалисты считали, что длина строк Псалма 67 позволяет, в переносном смысле, уподобить ее форме меноры. Первая строка это название, и оно тянется во всю ширину светильника, помечая семь лампад. Четвертая, средняя строка является самой длинной, и образует собой центральный ствол и длинное основание-подставку. Первая и седьмая строки являются следующими  по длине, и представляют собой наружные боковые  ветви. Внутренние ветви образуют 4 оставшихся строки одинаковой длины. Все вышесказанное, разумеется, релевантно исключительно для текста на иврите.

Илл.4 Талисман-шивити с текстом Псалма 67 в форме меноры. Серебро, ковка, гравировка. 19в-20вв., Иран. Музей Израиля, Иерусалим

Илл.5  Панно «шивити». Пергамент, тушь, акварель. Иерусалим. 1932. Отдел редких манускриптов библиотеки Йельского у-та, Йель, США

Илл.6  Парохет «шивити». Вышивка. Стамбул, Турция. 18в. Музей Израиля, Иерусалим

9.

МЕНОРА, НАРИСОВАННАЯ БУКВАМИ: ШИВИТИ 

В 18 и 19 веках выросла целая ветвь еврейского народного искусства, образцы которой получили название «шивити». Корнями эта традиция уходит в средние века, к разработанным каббалистами медитативным техникам и специальным изображениям, которые помогали молящимся сконцентрировать силы ума на Именах Бога, дабы возвысить душу и соединиться духовно с высшими  мирами. 

Илл.7  Фрагмент амулета «шивити». Серебро, сверление, ковка. Польша.18. Музей Израиля, Иерусалим

Панно «шивити» (שויתי на иврите, в ашкеназском произношении – «шивиси») это специфическое изображение меноры, используемое в некоторых еврейских общинах для медиативной концетрации во время молитвы. Шивити, как правило, помещают над амудом (возвышением, с которого хазан ведет службу) на парохет (занавесе Ковчега со свитками Торы) – на ковре, отмечающем восточную стену синагоги, или на особой иллюстрированной странице сидура. Общее название «шивити» произошло  от  первого слова в строке Псалма 16: 8 – «Шивити» («Я поставил [Господа]…).

Собственно говоря, панно-шивити состоит из текста Псалма 67 в виде меноры, из строфы Псалма 16:8 «Я поставил Господа всегда передо мной; ибо (когда Он) справа от меня – не пошатнусь!» и фразы из Пиркей Авот «Знай перед Кем ты стоишь…». Также в композицию «шивити» включаются различные каббалистические формулы и аббревиатуры. Вся композиция должна была способствовать приведению молящегося в соответствующее молитве состояние и умонастроение. Таким образом, с визуальной точки зрения, перед нами сложнейший текстовой объект со своей строгой системой иерархии шрифтов, в котором имя Творца написанно самыми крупными буквами и занимает место лампады центрального ствола меноры («нер тамид»).

Илл.8  «Шивити». Вырезка из бумаги, тушь, цветная фольга. Северная Африка. 19-нач.20в. Музей еврейского искусства, Париж

Удивительно, что при строгости и сухости, которые изначально присущи шрифтовой композиции, панно «шивити» тем ни менее исполнены жизнерадостным, самобытным духом народной картинки, с ее узорным богатством и стилевыми элементами наивного искусства.

Илл.9  «Шивити». Вырезка из бумаги, чернила, гуашь. Польша. Ок. 1900г.

Стоящие на задних лапах львы, менора, а также разнообразие библейских, каббалистических и нравоучительных текстов, представленные на этом панно «шивити», – все это распространенные в общинах Восточной Европы декоративные мотивы еврейского народного искусства. Шивити на иллюстрациях 8-9 выполнены в технике вырезки из бумаги (пергамента) – papercut, Rojzalakh.  Эта кружевная техника необычайно полюбилась евреям и Востока, и Запада. Однако на данных примерах заметно, насколько различны стили ашкеназийской и сефардской вырезки из бумаги. Ашкеназийские вырезки до предела переполнены деталями, многоцветны, очаровательно простодушны, их орнамент гибкий и свободный. Сефардские – более строги, геометричны, их колорит гораздо сдержанней, зато в палитру цветов добавлены тускло мерцающие золото и серебро. Поистине чудо, что эти хрупкие и изысканные цветы из прекрасного сада еврейского народного искусства, выполненные из крайне непрочного материала, уцелели и сохранились до наших дней.

 

10.

 МЕНОРА В ИСКУССТВЕ НОВОГО ВРЕМЕНИ  (XVIII-XX вв.)

«И предстану перед Менорой…»

Илл.10  Декоративное панно из сукки р. Эммануэля Лаафа. Холст, масло. Сегед, Венгрия. Кон.19-нач.20 вв. Музей Израиля, Иерусалим

На этом панно, предназначенном для украшения сукки, менора изображена совершенно очаровательным образом: художник, не лишенный профессиональных навыков, простодушно воспользовался стилистикой барокко и рококо, превратив светильник в подобие лозы, за которой стоит ассоциативный ряд: Лоза – Древо Жизни. Богато изукрашенная менора вся в завитках, закрученных листьях аканта, даже ножки основания пускают корни. Она стоит на сцене и играет в этом театре главную роль. Пространство сцены представлено достаточно натуралистично: тут и занавес, и задник, и освещение (обратите внимание на полную драматизма тень, которую отбрасывает менора-дива). Тут уж следа не осталось от сложной каббалистической символики предыдущей эпохи, зато радует ум и сердце проявление наивной народной фантазии.

Илл.11 Устройство для поминальной свечи. Резьба по дереву, подкраска, металл. Синагога Рисани, Марокко. 19-20 вв. Музей Израиля, Иерусалим

Менора на панели для поминальной свечи из Марокко являет собой полный контраст предыдущему образцу. Изображение выполнено крайне скупыми средствами, но, безусловно, является абсолютным центром композиции, резко выделяясь на фоне богато декорированного задника.

Илл.12  Декор синагогального Ковчега со свитками Торы.  Резьба по дереву. Парор, Индия.1891г. Музей Израиля, Иерусалим

Декор синагогального Ковчега из Индии формально исполнен в рамках локального искусства данного ареала. Однако в содержательном и функциональном смыслах, это, несомненно, предмет еврейского искусства. Собственно, перед нами Видение золотой Меноры и двух маслин пророка Захарии, с его эсхатологической символикой. Только что оливы по сторонам меноры превратились в диковинные, извилистые растения, слегка напоминающие виноградные лозы.

Илл.13  Пряник (свадебный или к церемонии обрезания).  Тесто, пищевые краски. Львов. Ок.1930г. Музей этнографии, собрание Гольдштейна.  Львов, Украина

Еще одно изображение меноры на прелестном раритете еврейского народного искусства, малознакомом широкому читателю. Это, опять же, чудом сохранившийся, еврейский пряник из Львова. Такие пряники могли быть лепными, испеченными в единственном экземпляре или же печатными, более массовыми, когда изображение получали с заранее готовых деревянных матриц методом штамповки на тесте. Они изготовлялись по случаю важных семейных событий – свадеб, рождений, юбилеев, и не имели культового значения, как большинство других предметов еврейского декоративно-прикладного искусства.

Илл.14  Ковер с реалистическим портретом Герцля и менорой в стиле»модерн».  Шелк, ткачество. Кашан, Персия. Ок.1915г. Частная коллекция. Иерусалим

Центральный мотив меноры как символа и сопутствующий ей канонический, тот или иной, ивритский текст, остаются неизменными, маркируя самые разнообразные объекты материальной культуры еврейского народа.

Начало XX века… Намечаются две тенденции в идеологии и в искусстве. Художники, покинувшие традиционную общину, становятся светскими, «свободными». Те из них, которые не хотели терять национальную самоиндефикацию, но и не проникались сионистской идеей, творили свое искусство, осваивая новейшие течения европейской живописи в плане формальном, сохраняя при этом некую коренную, традиционную систему еврейских символов.

Илл.15  Иссахар-Бер Рыбак (1897-1935). Рисунок из серии «Погромы». Бумага, карандаш, акварель. Россия.1918г. Коллекция музея искусств им. Хаима Атара. Эйн Харод, Израиль

Начало ХХ века знаменует начало конца традиционной еврейской общины в Восточной Европе. Причиной тому – процессы секуляризации и ассимилиции, войны и революции. Последние сопровождались, к несчастью, и огромными человеческими жертвами.

Иссахар-Бер Рыбак, замечательный мастер, осознающий себя именно еврейским художником, в равной степени отождествлявший себя как и с традиционным, но уже разламывающим еврейским миром, так и с идеями русского живописного авангарда, создает в 1918г. серию рисунков «Погромы». В этой работе, кроме центральной фигуры еврея на пороге смерти, наличиствует основной набор традиционных еврейских объектов: свитки Торы, Арон Кодеш, подсвечники, «шивити» с изображением меноры. Ясно, что перед нами отнюдь не реалистическое отражение отдельно взятого, ужасающего события, а символическая картина еврейского мира, сгорающего в огне погромов, или, если уж речь идет о символах, в огне XX века.

Другая тенденция была связана с национальной идеей: возвращение в Сион, возрождение государства и создание «нового» еврея, свободного, гордого землепашца и воина. Требовалось установить прямую преемственность между древним, независимым евреем и новым первопроходцем-сионистом, восшедшим в Землю Израиля. Поэтому все, что происходило в двухтысячелетний период Диаспоры должно было отодвинуться в сторону за ненадобностью. Для «новых» евреев нужно было создавать и «новое» еврейское искусство.

Илл.16  Зеэв Рабан (1890-1970).  Рисунок обложки книги «Иерусалим воссозданный» Бориса Шаца. Бумага, тушь, перо. Ок.1924г. Музей Израиля, Иерусалим

В рисунке Зеэва Рабана, художника круга «Бецалель» буквально все эклектично, пронизано литературщиной: и образный строй, и наивно-поучительный сюжет. Собственно, это обложка книги «Иерусалим воссозданный» Бориса Шаца, скульптора, чудака-мечтателя из породы блаженных подвижников, основателя израильской Академии художеств «Бецалель», великого борца за создание «нового» искусства в Эрец Исраэль. Искусство-то новое, а вот формальные средства, к которому оно прибегает, достаточно устаревшие. Вся композиция выполнена в стиле «модерн», который к этому времени изжил себя и воспринимался, как нечто старомодное.

Илл.17  Зеэв Рабан (1890-1970).  Рисунок обложки книги «Иерусалим воссозданный» Бориса Шаца. Фрагмент- клеймо школы «Бецалель». Бумага, тушь, перо. Ок.1924г. Музей Израиля, Иерусалим

Чего только не изображено на рисунке: тут и древний еврей в одеянии восточного паши на фоне Меноры с арки Тита; и сам автор, Борис Шац, с повязанным на шее бантом «а ля свободный художник», по виду типичный галутный еврей; и клеймо школы «Бецалель», внутри которого присутствует сам библейский мастер Бецалель в окружении инструментов, подозрительно напоминающих масонские; и изречение рабби Осии про свет для народов; и еле видный Иерусалим, но не визионерский, а вполне реальный, арабо-турецкой застройки. В общем, «сон наяву», что, кстати, тоже написано на плашке, в которую помещен текст р. Осии. Целые слои символики, есть в этом что-то умилительно-викторианское.

Какая же менора более укоренена и неподвластна времени: та, что на работе Рыбака, как бы нарисованная евреем из штетла, или Менора с арки Тита, изваянная римлянами для римлян, очень точно воспроизведенная профессиональным и талантливым художником Рабаном, всю свою жизнь посвятившего возрождению подлинного (в его понимании) еврейского искусства на Земле Израиля? Однозначного ответа на этот вопрос нет.

 

Вы находитесь на старой версии сайта, которая больше не обновляется. Основные разделы и часть материалов переехали на dadada.live.