next perv

На весенний Новый год



На весенний Новый год и далее – приведенный ниже рассказ относится к числу самых знаменитых в еврейской Библии. По мнению ряда исследователей, им начинается так называемое повествование о престолонаследии (Succession narrative), посвященное посягательствам на власть Давида и переходу власти от Давида к Шеломо (см. подробнее монографию Whybray; по поводу правомерности выделения этого повествования в отдельную литературную единицу и критериях такого выделения см. Rosenberg: 108-109). Уникальность этого текста состоит в том, что он не пытается отвести от Давида обвинение в убийстве, а, наоборот, всячески старается уверить читателя, что Давид действительно виновен в гибели Урии Хетта. Библейскому повествователю достаточно было упомянуть, что Урия погиб на войне и не вдаваться в детали. С другой стороны, самому Давиду совершенно не обязательно было убивать Урию – он вполне мог свалить вину на одного из своих подданных (Halpern: 93). Можно попробовать догадаться, почему библейский повествователь так настаивает на том, что именно Давид убил Урию. Как полагает Baden (222-230), никакого убийства на самом деле не было, и царь Шеломо был сыном Урии Хетта (ср. предисловие). Так это или нет, установить невозможно, но не исключается, что какие-то слухи такого рода имели хождение. С другой стороны, представляется более правдоподобным, что цель этого рассказа – объяснить, почему род Давида в конечном счете утратил власть над всем Израилем. В ходе одного из восстаний Шими, сын Геры, обвинял Давида в убийствах и узурпации власти у рода Шауля (см. предисловие). Видимо, именно это способствовало представлению о нелегитимности власти рода Давида, особенно в том, что касается северных колен. Нашему повествователю удобнее списать дальнейшие политические неудачи самого Давида и его потомков на один-единственный случай, когда он «оступился» (ср. 2 Сам 12: 10-12). Действительно, одно дело, когда царю приписывается убийство одного подданного, причем не особо родовитого, а другое – когда его обвиняют в уничтожении целого царского рода и узурпации престола. Что касается авторитетов раввинистического иудаизма, то они не признавали за Давидом даже этого греха (Вавилонский Талмуд, Шаббат 56а), утверждая, что Урия, уходя на войну, дал жене условное разводное письмо (ниоткуда не следует, что такие письма существовали в те времена), а, отправляя на смерть, наказал за непочтительность (Урия называл Йоава, а не Давида своим господином;  ср. Perry and Sternberg: 295). Более поздние толкования (Тосафот, Кли Якар) добавляют к этому еще один грех, достойный смертной казни, – Урия ослушался Давида и не пошел ночевать к себе домой.

Рассказ представляет собой литературный шедевр, в котором значима каждая, даже самая мелкая деталь. Не случайно, именно он послужил материалом для одной из классических работ, посвященных литературному анализу библейского текста – «Ироническому взгляду на царя» Менахема Пери и Меира Штернберга (1968; см. английский перевод Perry and Sternberg). Действительно, в этом, на первый взгляд, безоценочном рассказе в каждой детали сквозит утонченная ирония.

(Как-то) – большинство комментаторов считают, что описываемая здесь война – та самая война с аммонитянами, о которой шла речь в предыдущей главе. Весенний Новый годтешуват ha-шана букв. «поворот года» период весеннего равноденствия, дата которого – 20 марта, одна из ключевых точек отсчета солнечного года,, примерно соответствует «новому году царей и паломничества» – Рош hа-шана ли-мелахим у-ли-регалим (Мишна, трактат Рош ха-Шана 1, 1, ср. также Исх 12: 1-2).

 

Вы находитесь на старой версии сайта, которая больше не обновляется. Основные разделы и часть материалов переехали на dadada.live.